Суд и ошибка. Осторожно: яд! - Энтони Беркли

По пути к дому Уотерхаусов, а это недалеко, мне удалось кое-что вытянуть из Алека.

Письмо, адресованное коронеру, Джон Уотерхаус направил шефу отдела разведки, где работал Алек. Оно было вложено в другой конверт и отправлено из Торминстера. Шеф, зная, что у Алека тут есть родственник, послал его с миссией.

Письмо было подлинное, тут нет сомнений, но шеф запаниковал. Его смущала эта Митци Бергман. Она наверняка рылась в его бумагах, хотя прямых доказательств нет. А потом вообще сбежала.

Алеку было поручено убедиться, чтобы нигде не возникло ни единого намека на связь Уотерхауса с разведкой.

– Я вчера в Торминстере виделся с ребятами из Скотленд-Ярда, – заключил Алек. – С ними нет проблем. Рассказал им, что Уотерхаус написал коронеру, кое-что объяснил. Все было специально подстроено, чтобы письмо прибыло в конце, когда коронер и присяжные выслушали всех свидетелей. А теперь осталось убедиться, что в том флакончике действительно был мышьяк, которым он отравился. Так что компания в доме уже собралась.

Нас встретили двое знакомых мне полицейских из Торминстера и два давешних сотрудника Скотленд-Ярда, такие же мягкие и добродушные. И архитектор.

Впрочем, чтобы найти потайной шкаф, его помощь не понадобилась. Поскольку Джон в письме дал четкие указания.

В шкафу находилось множество разноцветных флакончиков, маленьких и побольше. Но как найти нужный? При виде этого изобилия старший детектив-инспектор присвистнул. Похоже, этот джентльмен собрал достаточно ядов, чтобы отравить половину графства. Затем при внимательном изучении оказалось, что большинство сосудов содержали совершенно безвредные вещества.

И тут я догадался.

– Ты знаешь, – сказал я Алеку, – это все лекарства Анджелы. Думаю, Джон тайком забирал их и ставил сюда, чтобы жена зря себя не травила. Она страдала жестокой ипохондрией и была готова принимать любые лекарства, не важно, нужны они были ей или нет.

– Да, да, – согласился Алек. – Думаешь, он для этого построил этот потайной шкаф?

(Могу добавить, что потом я получил у Анджелы подтверждение. Она сказала, что часто теряла флакончики с лекарствами и не могла представить, куда они подевались.)

Мы бы, наверное, провозились с ними еще долго, но появился сэр Френсис Харботтл, и дело пошло быстрее.

Всего пять минут ему понадобилось, чтобы, принюхиваясь, отобрать нужный сосуд.

– Мышьяк был вот здесь, – объявил он. – Тут еще осталось немного на дне. И осадок весьма характерный. Я, конечно, сделаю анализ, но уже сейчас могу сказать вам, джентльмены, с полной уверенностью, что в этом сосуде находился крепкий раствор мышьяка. – Он поднес флакончик к свету и внимательно всмотрелся. – Да, совершенно определенно – мышьяк.

Мы переглянулись.

– Ну что ж, – произнес суперинтендант Тиммс, – тогда нам, наверное, здесь больше нечего делать.

Ему никто не возразил.

И тут архитектор, который все это время внимательно исследовал стены, позвал нас из другого конца комнаты.

– Кажется, я нашел еще один потайной шкаф.

Мы поспешили к нему.

Он стоял у выступающей части камина, которая как бы создавала по обе стороны неглубокий альков. Он постучал примерно в футе над каминной полкой.

– Здесь проходит дымоход. А вот тут пустота. – Архитектор похимичил с орнаментом, окаймляющим панели, и неожиданно одна развернулась, открыв шкаф примерно девять дюймов в глубину, а вверх до потолка. На полках лежали пачки, аккуратно перевязанные белыми ленточками.

– Письма, – с удовлетворением отметил суперинтендант и взял одну.

Алек моментально у него ее выхватил.

– С вашего позволения, джентльмены, этими бумагами займусь я. Это в моей компетенции. Обещаю, что все, представляющее для вас интерес, будет незамедлительно передано.

Суперинтендант нахмурился, но возражать не стал. Сотрудники Скотленд-Ярда серьезно закивали.

Алек небрежно уронил пачку с письмами себе в карман и закрыл дверь шкафа.

– Я его сейчас опечатаю. И эта комната должна быть заперта. Полагаю также, что весь дом должен быть тщательно осмотрен.

Затем Алек кивнул мне.

Мы распрощались и вышли.

– Ты ожидал, что будет еще шкаф, – сказал я, как только мы отошли чуть подальше, – и потому пригласил архитектора?

– Что-то вроде этого, – согласился он.

– А разве эти письма интересны твоему отделу? Они же от женщин.

Он глянул на меня.

– Надо же, какой ты глазастый, Дуглас.

– Но это видно невооруженным глазом. Никогда бы не подумал, что Джон… Ты знал, что он такой?

– Мы знаем о своих сотрудниках все, – ответил Алек. – Но что касается работы, тут он был на высоте. А это главное.

– И как ты собираешься поступить с этими письмами?

– Лучше всего их сжечь. Зачем ненужные скандалы?

– Ты прав, Алек, и я тебе благодарен.

– За что?

– За то, что ты отдашь мне эту пачку, что у тебя кармане.

– Почему?

– Потому что я узнал почерк. Забавно, что суперинтендант случайно выбрал именно эту.

– Я не понял, – проговорил Алек.

– Нет, ты понял, – возразил я. – Думаю, их надо отдать обратно Френсис. Она обрадуется.

Алек молча протянул мне письма.