Такси до леса Берендея - Дарья Донцова

них – Ирина Миркина. Актриса, хорошо танцует, способна изобразить как молодую, так и пожилую женщину. Женщина сначала косила под Элеонору Булицкую, звезду танца живота. Оригинал не жалуется на отсутствие выступлений, она самая яркая знаменитость на своем поле. Но даже ее пляски менее популярны, чем песенки типа «я любила его, а он изменил мне, пойду утоплюсь от горя на высокой скале».

– На скале нельзя утопиться, – хихикнула я, – это камень. С нее можно броситься в море.

– Ирина с раннего детства занималась хореографией, имеет диплом училища, – не обращая внимания на мои слова, продолжил Даня. – Из агентства, с которым несколько лет сотрудничала, она ушла – думаю, ее не устроила новая финансовая политика. Женщина решила работать без посредников, указывает, что способна изобразить кого угодно – звезду театра, кино, светского персонажа. Спеть и станцевать для нее проблем нет. Талантливая дама, имеет хорошее образование, и актерское, и хореографическое. Короче, любой каприз за ваши деньги. Лампа, ты ей позвонишь, попросишь станцевать на юбилее у мужа, договоришься о встрече. Думаю, она любит получать наличные и оплату вперед берет. Приедешь в кафе, она тебя сразу узнает, и разговор пойдет не о празднике супруга. Возможно, тетка испугается, скажет правду. Ирина определенно общалась с тем, кто ее нанял изображать Носову.

– Хорошо, – согласилась я, – попробую.

– Номер телефона Миркиной ты нашла в ее «Телеграм»-канале, – предупредил Северьянов, – случайно на него наткнулась.

– Звони с нашего особого номера, – предостерег Костин.

– Такси окончательно запуталось в дорогах и никак не доедет до леса Берендея, – вздохнула я. – Дай трубку, попробую договориться с этой особой.

Миркина ответила сразу.

– Алло!

Голос звучал звонко. Если не знать, сколько лет женщине, то подумаешь, что она не старше двадцати.

– Добрый день, позовите, пожалуйста, Ирину, – начала я, не забыв включить громкую связь.

– Слушаю вас, – донеслось в ответ.

– Меня зовут Татьяна, – соврала я. – У мужа юбилей, а он просто обожает восточные…

– Простите, – перебила меня Ирина, – больше не танцую, работаю в театре.

– Это еще лучше! – старательно обрадовалась я. – Хочу устроить на празднике для супруга… Не очень удобно говорить по телефону, давайте встретимся…

– Если я нужна как актриса, то один мой день стоит триста тысяч, – сообщила Миркина.

Даня округлил глаза, а я воскликнула:

– Хорошо!

– Вас сумма устраивает? – уточнила Ирина.

Поскольку я точно знала, что мне не придется ни одной копейки отдать лицедейке, ответить «да» не составило мне труда.

– Предоплата пятьдесят процентов, – выдвинула новые условия Ирина.

– Хорошо.

– Только наличкой!

– Нет проблем, – заверила я и добавила: – Необходимо поговорить с вами как можно быстрее. Хочется встретиться прямо сегодня.

– Могу через два часа.

– Отлично! – обрадовалась я. – Где?

– Сейчас сброшу адрес, – пообещала тетка и повторила: – Вам необходимо иметь при себе сто пятьдесят тысяч рублей.

Глава двадцать пятая

Место встречи, которое выбрала Ирина, меня удивило. Это оказалась юридическая консультация. Когда я вошла в помещение, там не было никого, кроме девушки-секретаря. А та посчитала меня за клиентку, обрадовалась, быстро спросила:

– Вы Афанасьева? Записаны к Сергею Викторовичу? Ваше время – через два часа. Рано пришли.

– Я договорилась по телефону о встрече с госпожой Миркиной, – объяснила я.

– Ступайте по коридору, кабинет номер три, – еще шире улыбнулась секретарша.

Спустя короткое время я вошла в небольшое помещение, которое постарались сделать уютным, но особого успеха не достигли. Два кресла, столик между ними, полка с книгами, торшер – все это выглядело мило, но решетка на окне, отсутствие занавесок и стены, покрытые голубой масляной краской, портили впечатление.

Ирина стояла у окна спиной к входу, говорила по телефону и, похоже, не услышала, что кто-то вошел.

– Да, согласна. Только за нормальную оплату, пятнадцать тысяч – это оскорбление. Объясни им, что я актриса с именем, звезда. Меньше чем за тридцатку даже с постели не встану.

Я тихо подошла к одному из кресел, села и кашлянула.

– Потом побеседуем, – вмиг свернула разговор Ирина, положила телефон в карман брюк, обернулась и увидела меня.

– Добрый день, – поздоровалась я. – Пребываю в недоумении, как к вам обращаться, Ирина или Варвара Михайловна.

Миркина молча смотрела на меня, я продолжила:

– Вы немного похожи на госпожу Носову. Пришли к нам, умело изменив внешность – яркий макияж, очки… Мы не заподозрили обман, действительно посчитали вас Носовой. У вас был паспорт на эту фамилию. Но потом мы сообразили, что документ – хорошо сделанная фальшивка. Кто и с какой целью устроил спектакль?

Обманщица отмерла и криво улыбнулась.

– Хорошо. Расскажу. Бесплатно. Чистосердечно… Только… простите, в туалет надо. Прямо очень! Сейчас вернусь…

Миркина схватила сумочку и выбежала в коридор. Дверь захлопнулась. Я не заволновалась, не поспешила следом. На улице малоприятная погода, в легком платье не погулять. На вешалке, которая стоит в углу, висят пальто и зонт. А у ее подножия притулились два сапога. Я вынула телефон и написала Костину на «Вотсапп»: «Встретилась с Миркиной. Она меня вмиг узнала и с приступом медвежьей болезни удрала в сортир». В ответ прилетел смайлик с улыбкой.

Минут пять я провела спокойно. Когда прошло десять, тоже не занервничала, но спустя четверть часа насторожилась. Сколько можно сидеть на унитазе? Если у тебя нервы здорово разбушуются, то кишечник отреагирует на стресс первым. У Ирины случился истерический понос?

Подожду еще немного, дергаться нет причин. Все вещи актрисы сейчас перед моими глазами. В лаковых туфельках на каблуке по улице сегодня не побегать – холодно, да и подметка у такой обуви рассчитана на сухую погоду и на ходьбу в помещении. Март в Москве – самое неприятное время. Холодно, сыро, дороги и тротуары скользкие.

Я посмотрела на часы, встала, дошла до дежурной и спросила:

– Где у вас туалет?

Блондинка невежливо показала пальцем в другой коридор.

– Там! Но бумаги нет.

Я молча пошагала в указанном направлении, очутилась около двери с надписью «WC» и встала у стены.

И почему в России не любят русский язык? По какой причине даже дверь сортира украшена ненашенскими буквами? «WC» – аббревиатура, которая расшифровывается как «water closet». Почему бы не написать по-русски «туалет»? Или повесить таблички с изображением женщины и мужчины. По какой причине в нашей стране на вывесках иностранные слова? Ну прямо геноцид родного языка! Гляньте на названия магазинов и кафе и часто увидите слово «market». В переводе это «рынок», иногда «биржа». Значит, делать покупки в «market» приятно, а на «базаре» – фу? А «супермаркет»? Куда подевался «гастроном»? Да, это слово пришло к нам из Древней Греции, но оно давно прижилось в нашей речи.