Между добром и злом. 4 том - Кирико Кири

class="p1">— Очень далёкая связь, я знаю, — кивнула она. — И тем не менее в моих жилах течёт кровь императора, правда сильно разбавленная. Ну а я, как дальняя его родственница, заслуживаю определённую толику его доверия. Ну и мой отец служил в своё время в императорском дворце и даже был рядом с императором…

— Короче, ты входишь в то самое исключение, — подытожил Кондрат.

— Не в последнюю очередь потому, что у меня отличные навыки, и я была лучшей! — похвасталась она. — Ну и наш род ко всему прочему уже давно не тот, что может действительно на что-то влиять. Наверное, всё это в купе и сыграло свою роль.

— А твои родители, они…

— Были ли против, чтобы девушка пошла на такую профессию? Нет, они погибли, когда мне было тринадцать лет, — пожала она плечами. — Баронство досталось мне, как единственной их наследнице.

— Я думал, по женской линии оно не передаётся.

— Не совсем так. Если есть сын, то всё отходит к нему, а здесь, скорее, уже от безысходности, чтобы сохранить род. Система там не простая, но я сохранила за собой и свой титул, и небольшие земли.

Кондрату стало интересно, а не связана ли гибель родителей с тем, почему именно она пошла этим путём. Загадочная гибель могла вполне послужить поводом стать сыщиком, чтобы потом, используя свою возможности, докопаться до правды. Однако это уже было личное, и так глубоко лезть он не собирался, да и неинтересно ему было это.

Вскоре мужчина с собакой вышел из мельницы.

— Всё чисто, никаких следов наркотиков.

— Точно? — уточнила Дайлин.

— Точнее не бывает. Если бы они там были, пёс бы унюхал их. Так или иначе через мешки чуть-чуть что-то да просыпается, а там просто идеальная чистота.

— Значит наркотики вычёркиваем, — произнёс Кондрат. — Остаётся оружие или награбленное.

— А это можно выяснить… — пробормотала Дайлин.

— Как именно?

— А расспросить местных девушек и парней, что туда ходят. Вдруг перед Ингрид там уже побывал кто-то на любовном свидании? Вряд ли там что-то оставили на день или на два, скорее всего вещи пролежали не меньше недели. Иначе зачем так заморачиваться, чтобы сначала туда загрузить, а потом выгрузить?

— Меня смущает другое. Даже если мы выясним, что там было, непонятно, куда именно двигаться. Кто их забирал, откуда… А чьи это земли, кстати говоря? ­— потопал он ногой по гравию, устилающему подъездную дорожку.

— Земли нашего императора, — ответила она.

— Значит можно вычёркивать, что кто-то из подданных в этом участвует, — по крайней мере, вряд ли император стал бы сам себе ввозить оружие. А будь это поданные, они бы хранили его от греха подальше на своей территории. Или нет, если не хотят привлекать к себе внимания…

— Ладно, едем в деревню, узнаём точно, видел ли кто-то, что там хранилось или нет, а дальше уже решаем, куда продвигаться.

Кондрат и Дайлин спустились обратно в деревню, разделив между собой обязанности. Она должна была разговорить девушек, на Кондрате были парни. И пусть Дайлин сомневалась, что ему удастся разговорить юношей, учитывая, какая давящая аура его окружала, — с такой только закоренелых уголовников допрашивать, — но попробовать всё-таки стоило.

Оказавшись в деревне, они разделились. Дайлин практически сразу направилась в сторону девушек на поле, которые, завидев её сразу вытянулись и как-то странно захихикали, как-то заговорчески. Кондрат же поймал взгляд парня, который рубил дрова.

Дайлин была права, едва Кондрат спешился напротив него, парень прямо-таки скукожился под его пустым взглядом, перехватив топор так, будто собирался отбиваться.

— Я хочу задать тебе пару вопросов.

— Да, конечно, господин, — отшагнул он назад.

— Ты бывал на мельнице?

— Нет, никогда в жизни, ­— но бегающий взгляд говорил об обратном.

— Тебе за это ничего не грозит, я просто хочу узнать, что там ты видел, — попытался мягко объяснить Кондрат.

— Нет, господин, я не бывал на мельнице, да и зачем мне там бывать?

Так было практически с каждым.

И пока Кондрат обходил каждого юношу, которые шарахались от него, как от огня, Дайлин общалась с девушками так, будто они уже были лучшими подружками. Смеялись, подшучивали друг над другом, Дайлин даже «по секрету» рассказывала о слухах в кругах аристократии, кто с кем встречается и какие курьёзы там были. И получалось, что от Кондрата молодые бегали по всей деревни, а вокруг Дайлин собирались чуть ли не толпой.

По итогу и результаты у них были разные.

— Ну как, выяснил что-нибудь? — с улыбкой спросила она.

— Они отказываются говорить.

— Да, я видела, как толпа парней бегали по деревне, прячась от тебя. Ты что им такое сказал, что они тебя так испугались?

— Ничего.

— Ну… — Дайлин пробежалась по нему взглядом. Даже в жаркую погоду одетый в чёрные брюки, жилетку и пиджак, шляпу так ещё и с пальто на плечах, будто ему было всегда холодно. И козырёк шляпы бросал на его лицо тень, и без того суровое делая угрожающим. — Ну-ка, улыбнись.

— Зачем?

— Просто улыбнись, давай, ради меня.

Кондрат улыбнулся, и Дайлин поёжилась.

— Никогда Кондрат не улыбайся. Ладно, зато я кое-что разузнала. Одна из девушек заскакивала туда на прошлой неделе с одним молодым человеком. Говорит, что там стояли какие-то длинные ящики друг на друге, накрытые тентом.

— Откуда она узнала, как они выглядят под тентом?

— Они его кинули на солому. Говорит, обычные сколоченные ящики.

— Длинные.

— Да, как под ружья, — кивнула она с гордостью. — Это было оружие.

— Она могла ошибиться.

— Я не понимаю, в какую сторону ты толкаешь, Кондрат. Ты даже ведь сам сказал, что это могло быть оружие.

— Да, но я не хочу, чтобы мы видели то, что хотим видеть, — объяснил он свой скептицизм.

— Ящики, похожие на кирпичи, длинные, друг на друге вдоль стен. Мы там никаких ящиков подобных не видели, а значит именно их и забрали. Так как у нас был вариант про награбленное, наркотики и оружие, наркотики отмелись, а награбленное обычно не хранят в вытянутых коробках. Остаётся оружие. Ружья, например. Сколько один ящик вмещает?

— Двенадцать ружей.

— А размеры?

Кондрат задумался. Он видел ящики для ружей, но размер…

— Где-то сорок сантиметров в высоту, сто пятьдесят в длину