Секреты Лос-Анджелеса - Джеймс Эллрой

– Ты бестактен, Джек. Кажется, ты забыл, что я не какой-нибудь бандит из тех, которых ты лупишь по физиономиям на радость желтой прессе. Я законопослушный гражданин, плачу налоги и могу подать на тебя жалобу за незаконное проникновение в частную квартиру…

Пора сменить тему.

– Порнуха. Роскошные глянцевые альбомы с фотографиями. Есть натуралы. А есть и гомосексуальная тематика. Любишь такие штучки, Тимми?

У актера чуть дергается веко – словно хочет и не решается подмигнуть.

– Ты от этого кайф ловишь? Вы с Билли берете такие журналы с собой в постель?

Но Тимми уже вполне овладел собой.

– Не надо быть таким гадким, Джек. Постарайся быть повежливее, хоть это и не в твоем стиле. Вспомни, что я значу для Билли и что значит Билли для сериала, который дал тебе возможность прославиться. Вспомни, с какими людьми знаком Билли и что он может сделать…

Тем временем Джек неторопливо раскладывает на столе журналы и папки подозреваемых. Поворачивает лампу, чтобы было лучше видно.

– Взгляни на эти снимки. Если кого-нибудь узнаешь, скажи. Больше мне от тебя ничего не нужно.

Валберн театрально закатывает глаза к потолку и принимается за осмотр. В фотографии вглядывается с любопытством, костюмированные сцены изучает подняв брови, с видом знатока. Джек стоит напротив, впившись глазами ему в лицо.

Последней идет книжка с оргиями. Взгляд Тимми отмечает чернильную кровь на фото, но его лицо по-прежнему спокойно, только на шее вздувается и дергается жила. От Джека это не ускользает.

Наконец Валберн пожимает плечами.

– Извини, Джек. Ничего не могу тебе сказать. Актер он и вправду хороший. Не зря его держат на телевидении.

– Никого не узнал?

– Никого.

– А Бобби?

– Бобби узнал, разумеется, ведь он мой друг.

– И больше никого из них не знаешь?

– Никого, Джек.

– Может быть, какие-то знакомые лица? Видел их в барах, где тусуются парни вроде тебя?

– Парни вроде меня? Джек, ты не первый год в Индустрии. Пора бы уже научиться называть кошку кошкой и не париться по этому поводу.

Ладно, пропустим.

– Тимми, ты со мной неоткровенен, и мне это не нравится. Не надо со мной играть. Здесь ведь не Фантазиленд, и я тебе не Утенок Дэнни.

– Джек, я актер, а не телепат. Хотя бы намекни, каких признаний ты от меня ждешь.

– Не признаний, Тимми. Реакции. Я пятнадцать лет служу в полиции и такого дерьма еще не видел – а ты на него смотришь глазом не моргнув. Как будто оргии по десять человек, чернильная кровь и прочие прелести – это для тебя обычное дело.

Валберн элегантно пожимает плечами.

– Дорогой мой Джек, я живу и работаю в Голливуде. Я одеваюсь в костюм грызуна на потеху детишкам. Не думаю, что что-то в этом городе способно меня удивить.

– Не уверен, что дело в этом.

– Я говорю правду. Никогда раньше не видел этих журналов и не знаю никого из натурщиков.

– У таких парней, как ты, обширные связи. Знаком же ты с Бобби Инджем – а он явно этих ребят знает. Я хочу посмотреть твою записную книжку.

– Нет, – быстро отвечает Тимми.

– Да, – отвечает Джек. – Иначе в «Строго секретно» появляется статья о твоей сердечной дружбе с Билли. «Педерасты в полицейских сериалах и детских мультиках» – как тебе такой заголовок?

Тимми улыбается.

– Тогда ты вылетишь из Индустрии. Макс Пелтц ждет от тебя такта и деликатности. Не стоит его разочаровывать, Джек.

– Так записная книжка у тебя с собой?

– Нет. Джек, вспомни, чей сын Билли. Вспомни, сколько ты сможешь зарабатывать в Индустрии, когда уйдешь в отставку…

– Давай сюда бумажник, – тихо и раздельно говорит Джек. Он с трудом сдерживается. – Быстро. Пока я тебе личико не попортил.

Пожав плечами, Валберн достает бумажник. В нем Джек находит то, что искал: визитки, имена и телефоны, нацарапанные на клочках бумаги.

– Хотелось бы получить все это назад.

– Держи, Тимми. – Джек протягивает ему опустевший бумажник.

– Знаешь, Джек, в один прекрасный день ты крупно вляпаешься. Очень крупно.

– Я уже крупно вляпался – и не прогадал. Вспомни об этом, если надумашь стукнуть на меня Максу.

Тимми усмехается и выходит изящной, чуть разболтанной походкой.

* * *

И снова по пидор-барам: имена (без фамилий), номера телефонов. Никто ничего не знает. Одна визитка: «Флер-де-Лис. 24 часа в сутки – все, что пожелаете. ГО – 01239» вызывает у Джека смутные воспоминания. Никаких приписок от руки на визитке нет. И все же… Джек пытается припомнить – нет, не вспоминается.

Ему приходит новая идея: обзвонить всех приятелей Тимми под видом Бобби Инджа. Если повезет, закинуть Удочку насчет порнографии и посмотреть, кто на это клюнет. Сомнительно, конечно…

Тед, ДУ – 6831 – занято. Джеф, СР – 9640. «Приветик, это Бобби Индж» – шепеляво, с придыханием – промах. Бинг, АКС – 6005 – не отвечает. Снова к Теду. «Какой Бобби? Простите, боюсь, вы ошиблись». Джим, Нат, Отто – Не отвечают. Бесполезная затея. Ладно, зайдем с другого Конца. Джек набирает номер телефонной компании «Пасифик – Коуст Белл».

Дзи-и-инь… Дзи-и-инь…

– Мисс Сазерленд слушает.

– Это сержант Винсеннс, полиция Лос-Анджелеса. Мне нужно узнать имя и адрес по телефонному номеру.

– Полиция обычно располагает подобными телефонными справочниками, сержант.

– Слушайте, я стою в телефонной будке, и у меня на руках – ничего, кроме номера. Голливуд – 01239.

– Хорошо, подождите, пожалуйста.

Джек ждет. Наконец – снова голос телефонной барышни:

– Такой номер не зарегистрирован. Мы только недавно начали переход на пятизначные номера, и такого точно еще нет. Возможно, и не будет. Смена номеров – долгое дело.

– Вы уверены?

– Конечно уверена.

Джек вешает трубку. Первая мысль: нелегальный номер. Букмекеры так делают: дают на лапу парням из телефонной компании и получают номер, который по всем документам значится несуществующим. Можно не платить за телефон и не бояться прослушивания.

Вот что: надо еще раз звякнуть в дорожную полицию.

– Да? Кто производит запрос?

– Сержант Винсеннс, полиция Лос-Анджелеса. Запрос на адрес Тимоти Валберна, В-А-Л-Б-Е-Р-Н, мужчина, белый, 27 – 28 лет. Живет где-то в Уилшире.

– Записываю, не вешайте трубку. Джек ждет. Наконец клерк возвращается.