Дезертир из рая - Дарья Донцова

– Ты постоишь, беременным много сидеть не рекомендуется. – А затем обратился к Фаине: – Расскажи этой шалашовке[1], что случилось! Когда завершишь, разъясню, какая жизнь ее ждет!

Кто такая шалашовка, Елизавета не знала, но сообразила, что ее не похвалили.

Информация о самоубийстве Раечки упала Лизе на голову, словно топор палача. У девушки в прямом смысле слова подкосились ноги, она осела на ковер. Думаете, директор вскочил, помог ей подняться? Или Фаина бросилась к Лизе? Как бы не так! Михаил Петрович брезгливо поморщился.

– Нечего тут цирковое представление затевать! Когда с чужим мужем лежала, …., хорошо себя чувствовала!

– Любишь кататься – люби и саночки возить, – прибавила Фаина. – Собирайся!

– Куда? – насмерть перепугалась Елизавета.

Михаил Петрович встал.

– Туда! Шагай с Зарецкой! И помни: попробуешь удрать – непременно тебя, …, поймают!

Фаина привезла девочку на вокзал, там они долго сидели в зале ожидания, потом Зарецкая посадила беременную на поезд Москва – Ташкент. Удивительно, но билет давал право проезда в купе «СВ». Ручкина до того момента еще ни разу не ездила в таком вагоне, но знала, что там много-много людей.

Сейчас она оказалась в небольшом пространстве с двумя полками, на одной сидел хмурый Федор. Лиза оторопела, а Зарецкая криво усмехнулась.

– Федька все объяснит. Дорога длинная – хватит времени поболтать. Купе запрут снаружи. Выходить сможете только в туалет. Нажмете на эту кнопку, появится проводник и отведет куда надо. Завтрак, обед и ужин сюда принесут. И чай еще. Ясно?

Лиза только моргала, а Федор молча кивнул. Фаина ушла.

Елизавета схватила любовника за руку.

– Милый…

Створка отворилась, показалась Зарецкая. Она улыбнулась.

– Забыла пожелать вам от всей души, чтоб счастья ни одному, ни другой не видать! Чтоб ребенок ваш на горе родился! Чтоб всем вам болеть и сдохнуть в мучениях! Чтоб Раечка вам каждую ночь снилась!

И захлопнула дверь.

– Федя, – заплакала Елизавета, – мне страшно! Что случилось? Ничего не понимаю!

Мужчина дернулся, полился рассказ.

В тот день, когда Раечка выпрыгнула из окна, муж не ночевал дома. Он наврал жене, что после обеда уезжает в командировку в Иваново, вернется на следующий день к полуночи, а сам провел ночь с Лизой. Утром Павлов, как всегда, отправился на работу, в тринадцать часов решил купить себе вместо обеда плюшек в булочной. Вышел из проходной на улицу, подумал, что погода дождливая, но это хорошо. Они с Лизой сходят в кино, потом пошалят немного в ее комнате, и муж вернется из «командировки» к жене.

Это происходило в эру отсутствия интернета. Да, когда появилась Всемирная паутина, жизнь людей стала комфортнее, но ходить налево в годы без соцсетей и мобильных телефонов было намного легче. На вопрос второй половины «почему ты мне из командировки ни разу не звякнул?» можно было ответить: «Так местный начальник не разрешает по межгороду по личным вопросам звонить, ему же счета оплачивать».

Да и работала такая связь не особо хорошо. Народ о ней слагал анекдоты. Например, такой.

Приехал в один колхоз американской журналист, его попросили посидеть в приемной. И слышит заморский гость вопль:

– Москва, Москва! Слышите меня? Москва!

Вопли корреспондента удивили, он спросил у секретарши:

– Почему ваш начальник так кричит?

Женщина ответила:

– Да ему с Москвой поговорить надо!

– Неужели у вас телефонной связи нет? – изумился американец. – Бедняга пытается до столицы доораться, но ведь Москва далеко!

Короче, настроение у Феди в тот день было замечательное, но все пошло не по плану.

Не успел Павлов дойти до угла здания, как у тротуара притормозила черная «Волга». Из нее выскочили два крепких парня, схватили бухгалтера, затолкали в салон. Потом сами сели по бокам, зажали Федю между своими крепкими телами. Автомобиль понесся по улицам.

– Эй! Вы кто? Что происходит? Помогите! – заорал Павлов.

Но вмиг получил затрещину и услышал:

– Молчать!

Сказано это было таким тоном, что Федор понял: эти мужчины шутить не станут.

Бухгалтера привезли в Подмосковье. Там хмурый мужик дал ему прочитать предсмертное письмо Раечки и сквозь зубы процедил:

– Теперь работаешь в Ташкенте. В Москву не суешься. Звать тебя по-прежнему Федор Олегович, но фамилия – Морозов. Баба твоя – Елизавета Морозова, ей девятнадцать лет. Кланяйся в ноги, что за …. с несовершенноолетней на зону не попал. Там бы тебе живо объяснили, что можно, а что нельзя делать. Сына у тебя нет. Вот документы – тебе и бабе. В Ташкенте встретит Владимир Сергеевич. Все! Уведите!

Последнее слово адресовалось хмурому парню, который молча стоял в кабинете во время разговора.

Федора запихнули в маленькую комнату без окон, заперли там. Сколько времени он провел в каморке, мужчина не знал. Потом дверь открылась, все те же два мрачных парня повезли Федора на вокзал, посадили в вагон. И вскоре он увидел перепуганную Лизу.

Морозова замолчала.

– Вы жили в Ташкенте? – уточнила я.

– Несколько лет там мучились, – ныла Елизавета. – Климат тяжелый. Боялись уезжать – вдруг накажут? Потом рискнули перебраться в Барнаул – захотелось после жары холода. Там три года провели. Не понравилось совсем. Переехали в Астрахань. Носило нас по всей стране. Когда муж умер, мы с сыном Игорьком перебрались в Москву. Супруг успеха в жизни не достиг. Плохо мы с ним жили, вечно он меня ругал, говорил: «Из-за тебя всего лишился, карьеру в Москве разбил! Сейчас бы министром стал!»

– Это вряд ли, – не выдержала я. – И отношения с вами он по своей инициативе затеял. Или вы к нему на шею вешались, так приставали, что парень решил, лучше согласиться, чем объяснять, что он не хочет с вами спать?

– Нет, – возразила Елизавета. – Но моя вина присутствует. Мы познакомились в клубе «Кому за тридцать».

– Существовали такие одно время, – улыбнулся Степан. – Их создавали, чтобы несемейные люди могли найти себе пару. Следовало приобрести билет, заполнить анкету. На входе потом давали номер столика – они все на двоих рассчитаны. Но как вы сумели попасть на вечеринку? Вроде, у гостей паспорта проверяли.

– Меня привела Римма Козлова, – затараторила рассказчица, – ей было двадцать три года. Она на входе сказала, что мы подруги, работаем вместе – это чистая правда. А дальше уже враки. Римка сказала, что мы в одном ПТУ учились, обе свободны от отношений, билет я приобрела, а паспорт дома забыла. Я всегда выглядела старше своих лет. Да еще напудрилась, глаза подвела, ресницы тушью накрасила, губной помадой намазалась. Парень на входе меня оглядел, подмигнул: «Такую красавицу впущу. Только в следующий раз документы при себе