Дом астролога - Каринн Джейд

до подбородка. Глаза постепенно привыкают к темноте, я осматриваюсь. Адам, полностью одетый, лежит рядом со мной поверх голубых простыней. Я открываю телефон и смотрю на нашу фотографию, которую опубликовала вчера. Она действительно восхитительна. Под ней уже набралось двадцать тысяч лайков.

Пусть любовь просвечивает насквозь.

Фарах прислала эсэмэску с приглашением выпить чашечку кофе и полюбоваться восходом. Как бы мило это ни звучало, нынче утром у меня другой настрой. Мне нужно израсходовать бурлящую во мне энергию, чтобы уверенно двигаться вперед по грядущему дню. Мне нужно побегать.

Я одеваюсь многослойно. Мой телефон сообщает, что на улице ясно и плюс шестьдесят четыре градуса[14], на чем я и сосредоточиваюсь, игнорируя предупреждение о тропическом шторме в этом районе. Выйдя на улицу, я разминаюсь, широкими шагами преодолевая усыпанную галькой подъездную дорожку. И, ожидая, когда откроются ворота, бегаю трусцой на месте, чтобы хорошенько разогреться. Ничего не происходит. Я подпрыгиваю, но створки не шевелятся.

– Черт бы все побрал!

Я решаю перелезть через забор, а не возвращаться в дом за пультом. И вот я уже приземляюсь на другой стороне, готовая рвануть вперед, но внезапно замираю. В тишине я слышу плеск воды где-то позади и птичьи трели, зазвеневшие с первыми лучами солнца. Небо темно-фиолетовое, как бывает на рассвете. Пожалуй, оно чувствует себя таким же разбитым, как и я. На сеансе я не особо откровенничала, потому что все еще не доверяю Рини, но воспоминания десятилетней давности преследовали меня всю ночь напролет.

Тогда я ходила за ними по пятам, напялив темный парик и вставив синие контактные линзы. Да, у меня было слишком много свободного времени, но и у них тоже. Они гуляли целыми днями, игнорируя собственные житейские и рабочие обязанности как нечто неважное. Я шла за ними на поздние завтраки и наблюдала, как они целуются на скамейках в парке. Я проследила за ними до ее квартиры. И позволила себе заплакать только раз.

Ее звали Миранда, но он называл ее Мира. Понятно, да? По-испански это означает «посмотри», то есть посмотри на эту студентку колледжа, которая хочет меня, хотя мне почти тридцать. Я и не подозревала, что он из тех мужчин, которые придумывают прозвища. Он ни разу не назвал меня Эйм или Эймс. Для него я была просто Эйми. Это причиняло боль.

Несколько дней я ждала, когда же они наконец поссорятся. И была вознаграждена. Однажды днем она убежала от него в слезах, а он, пылая праведным гневом, удалился в другую сторону. Я понятия не имела, из-за чего произошла ссора, но знала, что Адам-прелюбодей считал себя высокоморальным. Он, вероятно, заявил бы, что, по его мнению, эта девушка ведет себя неразумно. Я почти уверена в такой формулировке, поскольку несколько лет назад сама оказалась на ее месте и он именно так укорял меня. Я была слишком эмоциональна. Он имел в виду, что я проявляла эмоции, от которых ему становилось не по себе. Гнев. Разочарование. Ярость. Адам не мог вынести ничего, кроме любви и безоговорочной поддержки.

В тот день после ланча Адам сел в такси, а я отправилась к ней домой, подготовившись к противостоянию. Но не с ней, я не собиралась причинять ей боль. Она, пешка в затеянной мной игре, ничего для меня не значила. Она была нужна мне, чтобы я в свою очередь могла предать Адама. Я робко постучала в дверь, давая понять, что пришла с миром. Или, по крайней мере, пришла, чтобы начать войну против него, а не против нее.

Она приоткрыла дверь и удивилась, увидев кого-то, кроме Адама. Меня она не узнала. Очевидно, с правилами хорошего тона она была не знакома и даже не потрудилась поискать меня на Facebook. Мне пришлось проталкиваться в ее квартиру. Я смотрела на нее, и мое сердце бешено колотилось.

– Я не причиню тебе вреда, – сказала я. – Выслушай меня.

Девица была явно расстроена как из-за ссоры с Адамом, так и из-за моего вторжения. Она скрестила руки на груди, обхватив их за локти. Ее взгляд метался по комнате в поисках телефона или оружия.

– Чего вы хотите? – спросила она.

Я села, чтобы выглядеть менее угрожающей – так свирепый пес переворачивается на спину, показывая свой живот, – и быстро заговорила:

– Я хочу, чтобы мы объединились. Я знаю Адама – профессора Флинна – так же, как и вы.

Ложь вырвалась из ниоткуда, но я была уверена, что она идеальна. Если я накричу на нее, это может их сблизить. Но если я сумею расположить девицу к себе, притворившись, будто я на ее стороне, тогда у нас появится общий враг, и она, скорее всего, прислушается ко мне. Кроме того, почему она должна думать, что она особенная, когда я знаю, что это не так?

– Я поссорилась с ним несколько месяцев назад, и он меня бросил.

– Вы студентка? – недоброжелательно спросила она.

Сука. Меня еще и проверяет.

– Аспирантка, – призналась я сквозь стиснутые зубы; может, я и выглядела молодо для своих двадцати с небольшим, но для второкурсницы это все равно слишком много. – Я сегодня следила за ним и увидела вас вдвоем.

– Вас бросили, – небрежно пожав плечами, обронила девица и, опустив плечи, заметно расслабилась.

С сумасшедшим бывшим она справилась бы лучше, чем с серийным убийцей или грабителем.

– Ничто не причиняет такой боли, как разбитое сердце. Иногда кажется, что мука будет длиться всю жизнь и рана никогда не заживет, – пробормотала я.

Я не торопилась. Держала себя так, будто мне очень трудно признаться в своей печали, одновременно поражаясь абсурдности того, что затеяла. Конечно, руководства, как реагировать, когда узнаешь, что твой муж тебе изменяет, не существует, но я к тому же привыкла искать новые пути.

– Вам следует уйти, – заявила девица.

Я почувствовала облегчение и охотно подчинилась. Хлопнула ладонями по коленям, встала и направилась к двери. Но мне хотелось оставить ей пищу для размышлений. Что-нибудь, что произвело бы на нее впечатление.

– Он такой умный, – протянула я, стоя к ней спиной. – Это одна из черт, которые я люблю в нем больше всего.

Я взялась за дверную ручку, ожидая, когда она заговорит.

– Это другой тип ума, – сказала девица.

Я повернулась и посмотрела на нее с понимающей улыбкой:

– Да. Он, пожалуй, не поделится исчерпывающей информацией о Древнем Египте, но ему под силу создать целый мир только для тебя. Как будто ты была Клеопатрой в другой жизни, в его жизни.

Она опустила глаза, но кивнула. Я подобрала пачку почтового