Дом астролога - Каринн Джейд

потому что он важный политик. Пригород, где я выросла, невероятно прогрессивен в своем мышлении, но в наших домах все как в ситкоме 1955 года. Мужчина и женщина. Трое детей. Иногда двое. Иногда четверо. Собака. Никаких кошек. Кошки – для горожан. Деньги добывает мужчина. Женщина зарабатывает (немного или много), но ее настоящая работа – заставлять мир вращаться. Для жен характерны высокие ценности принятия, но все они четко очерчивают границы своей прекрасно организованной жизни. Все необычное опасно. Это жесткое послание укоренилось в моей душе и голове, и именно оно не позволяет мне быть честной в своих опасениях по поводу поведения Беккета.

– А что там насчет Беккета? – неожиданно интересуется Джо.

Готовый продолжить разговор, он садится напротив меня на диван с темно-красной плюшевой обивкой.

– Я долго убеждала себя, что все это ерунда, но последний инцидент с машиной…

– Да все отлично, Фарах. Перестань корить себя за это.

– В том-то и дело, что я не такая, как ты. И меня раздражают твои пассивно-агрессивные комментарии. Это могло случиться при тебе. При няне. Это могло случиться при любом взрослом, который присматривает за Беккетом.

Я делаю глубокий вдох и звучно выдыхаю. Все наши обсуждения проходят по одному и тому же сценарию. Я перехожу от темы к теме, надеясь, что Джо придет к тому же выводу, что и я, а он ловко переводит разговор в другое русло. Контролировать реакцию Джо я не могу, но изменить свой подход – почему бы нет?

– Я хочу, чтобы Беккет прошел обследование. Возможно, у него СДВГ[15] или какие-то иные проблемы с поведением, и ему необходима коррекция развития. Я действительно не знаю, что делать.

– Слишком радикальные заявления для человека, который утверждает, будто ничего не знает, – говорит Джо.

– Просто я ужасно устала обманывать себя. То я веду себя так, будто с мальчиком все в порядке, то убеждаю себя же в худшем. Но на самом деле я ничего не знаю, и ты тоже. Нам необходимо объективное мнение специалиста.

Джо, готовый отстаивать свою точку зрения, наклоняется вперед. Это же парень, он полон энергии… Список отговорок, чтобы не обращать внимания на проблему, можно продолжать. Но сейчас, прежде чем приступить к нашему обычному сценарию, он держит паузу. Может, наконец-то услышал меня, не пропустил мое заявление мимо ушей?

– Знаешь, я думаю, ты права, – веско роняет Джо.

– Правда?

Джо встает и начинает расхаживать по комнате, словно проводя мозговой штурм:

– В понедельник я первым делом отведу его к Лотти. Она лучший детский психолог на свете.

Мне хотелось, чтобы Джо подключился к решению проблемы, но что-то меня настораживает. Лотти – не только детский психолог, но и приятельница Джо. Ее мнение может оказаться предвзятым. Скорее всего, она с готовностью поддержит позицию Джо, ведь повлиять на нее несложно.

– Я думала, лучше для начала обратиться к его педиатру, – возражаю я.

– Лотти знает нас. Она поверит нам и поможет быстро сдвинуть дело с мертвой точки. – Джо подходит ко мне и кладет свою сухую, как бумага, ладонь мне на плечо, я стряхиваю ее. – Сейчас важно убедиться, что мы выступаем единым фронтом. Пресса! Люди будут смотреть на нас.

– Пресса?

– Журналисты спросят меня, каково это. Я должен высказаться в поддержку родителей, воспитывающих нейродивергентных детей.

– Что?

У меня кружится голова. За пару минут мы перешли от «мальчик полон энергии» к «мы воспитываем нейродивергентного ребенка». Как мы сюда попали?

– Ты пропускаешь несколько этапов, Джо. Давай не будем торопиться.

– Это ты уверяла меня, что Беккету нужна помощь, а теперь, выходит, я что-то там пропускаю?

– Я выразилась слишком прямолинейно. Сначала нам нужно во всем разобраться.

– Тебе стыдно, Фарах? Тебе стыдно за нашего сына, который не вписывается в твое представление о совершенстве?

За окном позади Джо сверкает молния, выхватывая из мрака задний двор. Но я вижу гораздо больше. Признаюсь, я чуть не попалась на удочку Джо, когда он заговорил о стыде. Рини посоветовала мне исследовать стыд. Использовать это чувство как повод для размышлений, а не страданий. К тому же после разговора с Эйми я поняла, что не испытываю никакого стыда из-за потенциальных проблем Беккета. Джо просто отвлекает меня от выдвинутых против него обвинений в сексуальных домогательствах. Это на сто процентов политическая риторика.

– То, что ты наговорил тут о Беккете, связано с выборами, не так ли? – спрашиваю я, хотя на самом деле это не вопрос.

Джо качает головой:

– Не с выборами, а с моими избирателями. Все, что я делаю, – для них и ради них.

– Ты полагаешь, что изобрел ту самую «одну громкую новость», которая перекроет неприглядную историю с помощницей? Или надеешься вызвать всеобщее сочувствие, которое позволит улучшить результаты будущего голосования?

– Возможно, тебе нелегко смириться с реальностью, но я уверен, Беккет – нейродивергент.

– Ты даже не потрудился выслушать меня. Весь смысл этого разговора был в том, чтобы признать, что мы ничего не знаем. Нам нужна профессиональная помощь. Независимо от результатов обследования Беккета я не позволю тебе использовать нашего ребенка для продвижения твоей избирательной кампании.

– Что ж, а я не позволю тебе заткнуть мне рот из-за твоего стремления скрыться от позора. Я горжусь нашим сыном и его неспособностью к обучению!

Хотя на первый взгляд кажется, что это радикальный поворот в наших с Джо отношениях, но нет, на самом деле это не новшество. Суровая правда такова: даже поменяв позицию, мы всегда остаемся противниками. И я не поддамся на провокацию, потому что весь мир осветился для меня в ту долю секунды, как молния, и я вижу этот момент, своего ребенка и свой брак с непоколебимой ясностью.

– Есть разница между стыдом и неприкосновенностью личной жизни. Я не стыжусь нашего сына, но ради его же блага процесс постановки диагноза и составления плана лечения должен оставаться в тайне от твоих избирателей. Разглашать все это не значит гордиться нашим сыном. А всего лишь действовать, исходя из собственной выгоды. Так вот – только через мой труп!

Прежде я считала, что быть хорошей мамой означает иметь ответы на все вопросы, знать всё и всегда – черты, которые делают меня отличным врачом. Но теперь я поняла: я хорошая мама, потому что не стыжусь сказать «я не знаю» и направить Беккета к нужному специалисту. Нет, не так. Заступаясь за него и отстаивая его потребности, какими бы они ни были, я становлюсь отличной матерью! В определенных обстоятельствах уязвимость может стать сильной стороной.

Развернувшись, я возвращаюсь в гостиную, Джо следует за мной