Между добром и злом. 4 том - Кирико Кири

любое препятствие на своём пути, включая какую-то старушку, которую чуть не затоптали, и уже в течение двух минут Кондрат мог пройтись перед тремя связанными телами, которые испуганно ёрзали, будто не понимая, а возможно очень хорошо понимая, что их ждёт.

— В специальную службу их, — произнёс он, махнув рукой и тех выволокли на улицу, как мешки с мусором.

Говорят, специальная служба очень жестоко карает любого, кто посмеет поднят руку на её служащих. По-видимому, Кондрату в ближайшее время предстояло собственными глазами увидеть, как оно есть на самом деле.

Глава 25

— Все в ряд! — рявкнул один из сыщиков специальной службы уже натренированным на всяких отбросах голосом. — Если кто-то посмеет хотя бы пальцем пошевелить без разрешения, я гарантирую, это станет вашим последним днём на свободе! Отвечаете, когда вас спросят, делаете, что вам скажут, или последствия вам не понравятся!

Специальная служба не церемонилась. Сейчас Кондрат наблюдал, как все мужчины, что были в деревне, которая пролегала на пути к складу с оружием, и где высадили одного из подозреваемых, стоят под дулами десятка ружей, словно заключённые, боясь сказать слово.

Имели ли они право так обращаться с этими людьми таким образом? Кондрат сомневался. Однако специальная служба имела определённые привилегии, которые позволяли им несколько обходить закон ради «государственной безопасности». Хорошее слово, чтобы оправдать любой беспредел, когда оно чего-то хочет или чувствует угрозу для себя. Все законы вдруг становятся лишь словом, которое можно на время забыть.

— Сейчас вы будете заходить в дом по одному! Вы делаете, что вам скажут, и можете быть свободны! — продолжал громыхать сыщик. — Сделали — свободны. Но если посмеете выкинуть какую-то глупость — познакомитесь с подвалами специальной службы!

Закончив запугивать жителей, он подошёл к Кондрату и Цертеньхофу.

— Всё готово, можно начинать. Найлинская готова?

— Да, давай начнём, — сухо ответил Цертеньхоф.

Кондрат изъявил желание поучаствовать в этом.

Они выбрали дом с двумя комнатами, откуда выгнали жителей. В дальней теперь сидела Дайлин, а во вторую должны были приглашать по одному человеку, что будет напевать песню, услышанную ею тогда в телеге. Выглядит, как абсурд, но разыскные мероприятия иногда в принципе выглядят абсурдно.

— Ты готова? — спросил мягко Кондрат.

— Да, сделаем это, — кивнула она. Дайлин явно успела отойти от произошедшего и теперь выглядела куда более похожей на себя прежнюю.

Дав отмашку остальным, Кондрат сел рядом с ней и стал ждать.

Всё проходило быстро, без лишнего шума и слегка неловко. Сыщик приглашал мужчину внутрь, после чего садил по центру комнаты и приказывал:

— Пой песню «А завтра работать».

Некоторые сразу начинали петь, а другие удивлённо смотрели на него и переспрашивали, что им нужно сделать.

— Петь. Пой «А завтра работать» или будешь напевать её на усиленном допросе, — в ответ обычно шипел зловеще тот.

И они пели. Каждый. Правда находились и те, кто пытался подделать свой голос, явно имея грешки за спиной и боясь за них ответить. Но в специальной службе работали не идиоты, и приставленный в помощь сыщик сразу пресекал такие попытки.

— Ты что, соловей, голос потерял? — шипел он, схватив за шею очередного мужчину и заглядывая тому в лицо. — Или ты запоёшь сейчас так, как я хочу услышать, или будешь петь в подвале. Я как раз знаю одного учителя, который заставляет даже басистых петь соловьём, выкручивая им ногти.

И это работало. Работало настолько что у Кондрата уши вяли, а этот нескончаемый поток всё не кончался. Но как это и бывает, в какой-то момент Дайлин нахмурилась. Её взгляд сразу устремился на дверной проём, и она всё подалась вперёд, пытаясь получше расслышать голос.

— Пусть поёт громче и немного выше, — попросила она, и Кондрат незамедлительно передал это на ухо сыщику, который тоже контролировал процесс. Тот кивнул и наклонился к мужчине на стуле.

— А ну-ка, спой повыше и погромче.

— Но это самые высокие ноты, которые я могу взять…

— Или ты возьмёшь ещё выше, или я позову сейчас того огромного парня, что ты видел на входе. У него есть плоскогубцы, которыми он открутит тебе яйца, и будь уверен, тогда ты заголосишь, как птица певчая.

— Я… — он нервно сглотнул. — Я постараюсь…

— Постарайся, — похлопал он того по спине.

Насколько Кондрат знал, этот сыщик работал здесь уже десять лет, больше занимаясь всякими маньяками и убийцами, которых следовало усмирить, когда те переходили границу и вызывали проблемы уже на государственном уровне. И подход у него был таким же «тонким».

Мужчина запел, и на этот раз Дайлин не сомневалась ни секунды, даже несмотря на то, что сам Кондрат услышал, как тот намеренно фальшивит.

— Это он, — кивнула она. — Это он пел в телеге, сто процентов.

Кондрат кивнул и подал знак сыщику. Тот пригласил в комнату бугая, что стоял на страже и ещё парочку стражей правопорядка, которые церемониться с ним не стали, приложили к полу так, что тот едва не потерял сознание.

По итогу операции их добычей стали четверо человек: трое работников станции и один, кто бы мог подумать, работник мельницы. Кондрат только сейчас смог его вспомнить: он видел его мимолётом, когда они с Дайлин в первый раз посетили мельницу. Работал тот на первом этаже, помогая складывать муку по мешкам и практически не показывался. Кондрат скользнул по нему взглядом единожды. И не вспомнил бы сейчас, не будь у него достаточно хорошая память на лица.

Мозаика произошедшего постепенно складывалась воедино, давая общую картину произошедшего, начиная с убийства девушки, которое так и могло бы остаться нераскрытым. Но чем именно она закончится, оставалось под вопросом и зависело от результатов.

— Четверо человек, — произнёс Цертеньхоф, когда Кондрат с Дайлин спустились в подвал. — С кого будем начинать? Кстати, познакомитесь, это мистер Плэжер. Он будет вести у нас допрос.

Рядом с ним стоял низкий худенький мужчина с козьей бородкой. Взглянешь на него и никогда не заподозришь, что он занимается подобной работой. Скорее какой-нибудь воспитатель или библиотекарь, но никак не человек, который пытает людей. Внешность, конечно, бывает очень обманчивой.

Тот протянул руку и слегка поклонился.

— Очень приятно познакомиться с вами, — с чувством произнёс он. — Могу заверить, что они расскажут всё.

— Полагаюсь на вас, — кивнул Кондрат. Сказал он это из вежливости,