Король Дарлии и Призрак Синего леса - Светлана Лоскутова

После смерти короля Сигизмунда в тюрьме Алькатос в один момент все переменилось. Ее мрачные казематы открылись, и узники, томившиеся здесь годами, почувствовали, наконец, свободу. Всех этих волшебников объединяла страшная ненависть и страх Сигизмунда.

Как и любая перемена в жизни, неожиданное освобождение сначала испугало Бориса. Но потом, поразмыслив, он смирился с этим обстоятельством и стал спокойно думать о будущем. По его предположениям, оно теперь сулило ему только хорошее. Единственное, что огорчало его, так это болезненное состояние матери.

Ксения после долгого пребывания в тюрьме была очень слаба. Хотя ее вместе с Борисом из сырой камеры переселили в дом директора Алькатоса, но это пока никак не сказалось на ее здоровье. С каждым днем надежда на ее выздоровление таяла, и Ксения медленно угасала. Борис, как любящий сын, оставался рядом с матерью, пока из Марлина не пришла весть об отце.

– Сынок, – сказала Ксения, – я чувствую, что болезнь надолго приковала меня к постели… Поезжай в Марлин к отцу.

Борис пытался возразить ей, но Ксения ничего не хотела слушать, и ему, в конце концов, пришлось согласиться. И вот теперь он находился в тронном зале и с нетерпением ждал отца.

Чтобы скоротать время до его прихода, Борис сначала прошелся взад-вперед по залу, который поразил его роскошью и великолепием, а потом забрался на королевский трон. Там он вдруг приосанился, и на его лице появилось презрительное высокомерие. Складывалось впечатление, что в него каким-то невероятным образом вдруг вселился дух короля Сигизмунда. Борис внезапно почувствовал себя властителем мира и даже не заметил, как стал вслух отдавать приказы, словно перед ним стояла невидимая свита. Его взгляд в этот момент был дерзким и уверенным, а на губах играла самодовольная улыбка.

Его недолгую игру во всемогущего короля прервал стук двери. Борис снова стал прежним и, увидев вошедших Ольгерту и Константина, сорвался с места и заспешил навстречу. Однако, заметив отсутствие отца, он остановился, на его лице появилось удивление. В его карие глаза закралась настороженность, а худое изможденное лицо стало совсем белым, как снег. По грустному виду сестры он сразу понял, что произошло что-то неладное.

– Ольгерта, а где отец? – спросил он, хмуря брови.

– Орвин, – начала Ольгерта, запнулась на слове, а потом добавила, – давай для начала присядем.

– Что случилось? – требовательным голосом произнес Борис, словно не расслышав ее предложения.

– Понимаешь, отцу ночью стало плохо, – осторожно начала Ольгерта и опустила глаза.

– И?

– Очень-очень плохо, – она с состраданием взглянула на Бориса.

– Он умер? – догадался Борис по ее глазам, Ольгерта кивнула.

– Он ушел от нас в Синий лес, – выдавила она из себя, старательно избегая страшного слова «умер».

– В Синий лес, – как эхо повторил за ней Борис.

Его плечи опустились, глаза потухли, нижняя губа задрожала, и вся его фигура приняла скорбный вид. Видно было, что страшное известие сестры не на шутку подкосило его. Ольгерта подошла к Борису, по-матерински обняла его за плечи и повела в глубину зала. Там она усадила его на высокий стул с резными подлокотниками – один из тех, что предназначались для высокопоставленных вельмож, и села рядом с ним. Недалеко от них устроился и Константин. Он не произносил ни слова, а только с жалостью смотрел на Бориса. Тот сидел с окаменевшим видом и остекленевшими глазами смотрел в одну точку. Через какое-то время Борис стал немного приходить в себя и его лицо ожило.

– Отец вспоминал обо мне? – обратился он к Ольгерте.

Она почему-то совсем растерялась и не знала, что ответить, но тут к ней на помощь пришел Константин.

– Я был последним, кто видел его перед смертью, – сказал он, достал из-под одежды медальон Орвина и добавил: – Теперь ты король Альфарии и это по праву принадлежит тебе.

Константин взял Бориса за руку и вложил ему в ладонь медальон. Борис оживился, тут же открыл крышку и его глаза радостно заблестели. Там внутри он увидел свою собственную фотографию в королевской мантии и короне на голове. Но совсем скоро блеск в его глазах погас, и он вопросительно взглянул на сестру.

– А где Зеларит, магический камень королей Альфарии? Он же должен быть здесь, – растерянно произнес он.