В джунглях Москвы. Роман - Пётр Фёдорович Алёшкин

не осталось в ее памяти от их встреч? Почему он, Егоркин, все помнит до мельчайших подробностей: и как сидели они в молчании ночами на скамейке у ее крыльца, и как возвращались из Дмитриевки солнечным днем напрямик по полю, по цветущей ржи, и оба по пояс были в цветочной пыльце, и многое, многое другое. На душе у Егоркина становилось все тоскливей. Он оделся и вышел на улицу. Было уже темно. Возле входа в общежитие стояли две девушки. Они попросили вызвать из комнаты своего знакомого парня. Ванек хмуро скользнул по ним взглядом и молча прошел мимо, хотя раньше охотно откликался на такие просьбы.

Он медленно брел по улице, не зная и не думая о том, куда идет. Около кинотеатра остановился, рассеянно посмотрел афиши, потом направился к автобусной остановке, решив съездить к сестре. Но, дождавшись автобуса, передумал. У нее сейчас забот без него хватает. Колька Хомяков развелся с женой, и Варюнька готовилась к свадьбе. Ванек снова вернулся к кинотеатру и взял билет на последний сеанс. А после фильма поехал на завод.

Маркин с Егоркиным пришли на участок, когда вторая смена закончила работу. В цехе было непривычно тихо. Ни суетливого перестука молотков не было слышно, ни сердитого шипения прессов. Тихонько посапывал сжатый воздух, выходящий из неплотно соединенных шлангов, слышалась какая-то возня, непонятные вздохи, словно цех, приустав за день, вздыхал, охал, кряхтел, располагаясь на ночлег.

Маленькая, сухонькая старушка в старом халате, тетя Дуся, подметала пол метлой на длинной ручке. Ванек прокатил мимо нее тележку к отделу механика, где они оставили в углу новые станки, чтобы Набоков ненароком не наткнулся на них.

Когда они вернулись на участок, Маркин вытащил из-под стола большой ключ, приготовленный днем, расшплинтовал гайки, которыми станок был прикреплен к стержню, приваренному к ленте конвейера, и открутил их. Краном снял станки с конвейера и отнес в сторону. Егоркин молча помогал ему. Маркин опасался, что стержень окажется слишком коротким для новых станков и на него нельзя будет надеть гайку. Волнуясь, поднял краном новый станок и насадил его на стержень. Конец стержня с резьбой выглянул наружу. Порядок. Маловат только немного, но должен удержать приспособление, подумал Антон. Когда на всем конвейере менять станки будут, тогда и стержни заменят, подлиннее сделают. Маркин был уверен, что все станки на конвейере сделают такими, как их.

Егоркин надел две шайбы на стержень и неплотно закрутил гайку, чтобы она не мешала вращению станка вокруг стержня. Зашплинтовать гайку было невозможно, не хватало длины стержня. «Ничего, один день выдержит и не зашплинтованная!» – успокоил себя Маркин. Егоркин крутанул станок рукой. Он нехотя повернулся.

– Не смазанный еще! – ласково пошлепал Антон ладонью по станку. – Свеженький!

Он включил конвейер и откинул станок назад, проверяя, не будет ли он в таком положении упираться в борт конвейера. Станок боком ткнулся в ленту.

– Нормально! – Маркин вздохнул с облегчением. – Жаль, деталей нету, а то бы собрали парочку бортовых, посмотрели, как теперь работается… Ничего, завтра увидим!

Они заменили второй станок и, довольные, отправились переодеваться. Тетя Дуся все еще подметала участок.

5

Утром Маркина, как никогда, тянуло на завод, в цех, к новым станкам. Завтракая, он все думал о том, как сборщики будут сегодня работать, как отнесется Набоков к их самовольству, что начальство скажет. В цех пришел рано, но переодевался в раздевалке не спеша, поджидал. Он решил прийти на участок, когда все уже соберутся, и начнут обсуждать новшество. Подходя к участку, он увидел возле конвейера всех сборщиков. И среди них Егоркина. На новых станках стояли корпуса бортовых передач.

– Ну и бандура! – смеялся бригадир-инструктор Субботин так, чтобы его слышал подходивший Маркин. Он повернулся к нему навстречу и весело проговорил: – Мастер как увидел станок, так сразу к начальнику цеха побежал. Ну, Маркин, держись!

– Разве мастер уже был?

– Не был еще, – ответил Егоркин.

– А-а! Наложил в штаны! – хохотал Субботин.

– Ну, давайте посмотрим, что получилось, – сказал Антон.

Он включил конвейер, и сборщики, сменяя друг друга, начали опробовать новые станки. Катерина тоже подошла к конвейеру и с интересом наблюдала за рабочими. «Тарелка» теперь легко вставала на свое место. Удобнее стало работать еще на двух операциях. Только один сборщик, маленького роста, остался недоволен. Станок стал выше.

– Рационализатор! – улыбаясь, хлопнула Катерина Егоркина по спине, когда все одобрили новые станки.

Ванек лишь грустно улыбнулся. Спал он плохо и чувствовал себя вялым. Вчера ему так хотелось рвануть в деревню, разобраться. И он бы уехал, если бы Маркин не ждал его в цехе.

– Мастер идет!

Рабочие притихли, поджидая Набокова. Что-то он сейчас скажет?

– Что за митинг? – спросил, подходя, мастер.

– А вот! – Антон с улыбкой показал на конвейер и приготовился защищаться.

– Сделал-таки, мудрец! – сказал неожиданно для Маркина спокойно Набоков и покачал головой. Увидев собранные на новых станках бортовые, он понял, что сборщики уже попробовали на них работать, и спросил у бригадира-инструктора Субботина: – Ну и как?

– Вроде неплохо, – ответил Субботин. – Но пока еще рано окончательно судить. Работа покажет!

– Ладно, посмотрим, – сказал мастер, – в случае чего – выкинем… Возились-то долго? – с усмешкой обратился он к Маркину.

– Да нет…

– Ну, смотрите. – Набоков отвернулся и, как обычно торопливо, ушел.

Сборщики заготовили детали и начали подходить к конвейеру. Лента ползла вперед и, изгибаясь, уходила в яму, чтобы сделать оборот и вынырнуть с другого конца. Ванек закрутил машинкой все болты на бортовой, стоявшей на новом станке, и попробовал докрутить их ключом, но все они были хорошо затянуты. Готовые бортовые передачи Субботин снял краном с конвейера и положил на площадку. Оба новых станка ушли в яму. Егоркин с нетерпением ожидал, когда они вынырнут с другого конца конвейера, и можно будет собирать на них бортовые. Инструктор успел снять только пять бортовых, как лента вдруг дернулась, под конвейером послышался стук, скрежет. Лента дернулась еще раз, с усилием проползла немного и замерла. Сборщики прекратили работу, не понимая, что произошло.

– Мотор сгорит! – вскрикнул Маркин и бросился к выключателю.

Сборщики собрались в кучу там, где лента уходила в яму. Некоторые посматривали на Маркина как на виноватого, хотя никто не знал, что же случилось. Антон чувствовал беспокойство.

– А если назад попробовать? – предложил Егоркин.

Маркин осторожно, опасаясь, как бы не ударило током, нажал пальцем на кнопку, включил задний ход. Конвейер дернулся и снова застыл. Антон быстро ткнул пальцем в красную кнопку: выключил.

– А вперед? Может, теперь вперед пойдет? – предложил кто-то.

– Не трогайте! Слесарей надо… – советовал другой.

– Мастер где? Мастера надо позвать!

– Я за слесарями! – крикнул Володя и побежал в отдел механика.

Кто-то пошел искать мастера.

Антон откинул крышку, под которую убегала лента конвейера, и обнажил большую яму. На дне валялись прокладки, болты, гайки, шайбы, забытые на конвейере сборщиками и оказавшиеся в яме, когда лента делала оборот. Маркин хотел было спрыгнуть вниз, но Субботин ухватил его за руку.

– Не лезь ты туда! Слесаря разберутся!

– Я только взгляну… Может, это из-за нашего станка?

Маркин на четвереньках полез под конвейер, низко пригибаясь, чтобы не выпачкать голову, под буграми станков, висевших на стержнях. Холодная капля масла упала ему за воротник. Антон поежился. Но оттого, что он увидел под конвейером, у него от волнения задрожали руки. Новый станок зацепился за одну из железных стоек, на которых держался конвейер. Маркин попытался освободить станок. Но он был крепко зажат. Ломиком надо, решил Антон, и пополз обратно.

– Ломик найдите!.. Валик дайте! Валик… – догадался он, чем можно заменить ломик.

– Что там? Что случилось? – теребили его.

– Станок за стойку зацепился. Сейчас освобожу, – ответил Маркин, принимая валик из рук Егоркина. – Субботин, как только я дам сигнал, ты сразу включай задний ход!

С этими словами Маркин, взглянув, не видно ли мастера, снова полез под конвейер. Ему хотелось освободить конвейер до прихода Набокова. Антон сунул валик в щель