Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа

развернулся. Он успел в последний момент отвести рукой нацеленное в него копье и оно ушло в землю, правда при этом глубоко распоров ему правое предплечье. Он, не выпуская нож, крепко вцепился в древко и, опираясь на него, поднял себя на ноги. «Змееносец» неожиданно отпустил своё оружие и совершенно профессиональным боксерским прямым ударом заехал Галкуту кулаком в лицо. Слуга судьи отшатнулся, но сумел не потеряться и попытался отбиться древком копья. «Змееносец» не пострадал, но тем не менее покачнулся и его атака на время захлебнулась. «Бычок», прихрамывая, приблизился к месту схватки и поднял дубину.

— Сзади! — Снова взвизгнула Элен.

Галкут нырнул вперед. Дубина крепко ударила его по лопатке, бросая вниз. «Змееносец» попытался встретить его коленом. Галкут уклонился, упал на колени и в следующий момент почти вслепую ударил копьем в «бычка». Наконечник достал до живота окольцованного Дюрона, но вошел не глубоко. «Бычок» матерно выругался, отпрянул назад, схватился за копье и, со всей силы дернув в свою сторону, вырвал его из рук Галкута, который при этом еще и выронил свой нож. Он попытался поднять оружие, но в этот момент «змееносец» ударил его сверху вниз кулаком в голову. В глазах слуги судьи вспыхнули цветные пятна и реальность затуманилась.

Принц, который наконец какой-то тряпицей замотал свой искромсанный лоб и кровь перестала заливать ему глаза, схватил из кучи дров подходящую палку и, буквально подвывая от ярости, подскочил к Галкуту со спины и принялся что есть силы дубасить его. Ему помогал брат-змееносец, сначала кулаками, затем ногами.

Галкут прижался к земле. С замирающим сердцем Элен смотрела как он нащупывает рукоять ножа.

«Бычок», опираясь на копье и зажимая каким-то лоскутом рану на ноге, стоял в стороне и наблюдал за избиением.

— Осторожней, у него где-то там нож, — предупредил он братьев.

В этот миг Галкут извернулся и попытался пырнуть «змееносца». Тот отпрянул и ударил носком сапога Галкута в голову. Слуга судьи дернулся и затих. Тогда татуированный Дюрон наступил на руку с ножом, наклонился и вырвал оружие.

— На, — сказал он Принцу, — трофей.

Тот взял нож и, тяжело дыша, отступил в сторону.

— Яйца ему отрежьте, — со смехом крикнул от костра лысый великан.

— У него их нет, — зло процедил «змееносец» и сделал знак «бычку». Последний поудобней перехватил копье и кинул его брату.

Змееносец поймал и приставил острие к груди Галкута.

— Стойте! — Закричала Элен, выбегая вперед. — Перестаньте!

Все взоры обратились к ней. Девочка испуганно замерла.

— Не-е это просто полный карачун какой-то, — усмехнулся «бычок», — сидим никого не трогаем, приходит эта мелкая, чем-то недовольная, и в результате нас тут всех чуть не распотрошили. И куда только смотрит Судебная палата? Добрым людям уже житья нету от этих разбойников.

— Пожалуйста, отпустите нас, — жалобно проговорила Элен.

— Да ты чего, малая, розу с жопой спутала?! — Искренне удивился змееносец. — Его на мясо, тебя вон вместо той херни на дерево.

— Незачем её на дерево, она в Шинжуне за целое состояние уйдет, — радостно сказал подошедший лысый великан. И теперь, когда он встал во весь свой рост, он казался просто неестественно громадным.

Эти люди были так чудовищны, что часть разума девочки просто не могла поверить в реальность происходящего. Элен ощутила какую-то слабость внизу живота, словно резко захотела в туалет. Колени дрожали. Это было унизительно, она уставилась в землю, чувствуя как по её щекам текут слезы. Ей было жалко себя, жалко Галкута и ещё папу. Которому однажды придется узнать как поступили с его дочерью. Она подняла глаза на Дюронов. Их ауры были такими человеческими. Странно.

С опаской глядя на покрытого татуировками мужчину, державшего копье всё в той же угрожающей позиции, она приблизилась к поверженному Галкуту и опустилась возле него на колени. Слуга судьи лежал на спине и не шевелился. Элен завороженно наблюдала как в его ауре, возле тех мест, где он получил повреждения, пузырятся и пульсируют чёрно-алые пятна. Галкут был жив и вроде бы даже в сознании, однако его глаза с пугающей бессмысленностью глядели в вечернее небо.

— Ты как, Вертел? — Спросил лысый великан у «бычка».

— А-а, — махнул тот рукой, — как шлюха из Красного квартала, на ногах не стою, только лежа.

Великан усмехнулся и, повернувшись к светловолосому подростку, распорядился:

— Иди, проверь, как там Бульдожек, подох или нет.

Принц направился к дереву, возле которого лежал брат, и по пути отвесил Элен чувствительный подзатыльник.

Девочка лишь вжала голову в плечи.

Удары и унижение казалось больше не задевали её. Некое доселе ей совершенно неизвестное чувство смиренной безысходности завладело ею. Это было так не похоже на нее и наверно она бы чрезвычайно возмутилась, если бы кто-то сказал ей, что она слишком уж легко приняла неизбежное и отказалась от борьбы. Она подняла глаза выше, к красноватому чужому небу. На холме она увидела одинокую фигуру. И моментально узнала её. Хотя прежде чем узнавание оформилось окончательно, в голове пронеслось «дед мороз» и затем удивление: «но откуда ему тут взяться?». И не успев даже подумать над тем что делает, она вскочила на ноги и как никогда еще в жизни, истошно, пронзительно, словно выворачивая себя наизнанку завопила:

— Изамери, спаси меня! Спаси! Это я, крысё-ёныш!!!

Дюроны как по команде обернулись к холму. Тяжелая плотная фигура медленно поплыла вниз.

— Это что ещё за хер с горы? — Спросил Змееносец.

— С холма, — поправил «оборотень» с бакенбардами, поднявшись с бревнышка.

— А-а, — фыркнул великан, — это какой-то клоун, выдает себя за кайхорского пирата, а сам нищий как церковная мышь. Упросил Эркхарта взять его типа охранником. И даже не за деньги, а за одну кормежку. Мол, ему надо срочно в Галзу попасть. Ай, старый пердун и пьяница. — И обратившись к Змееносцу, сказал: — Фонарщик, разберись с ним.

Сердце Элен упало. Не может быть, ведь она же видела, что всё что говорил Изамери это правда. Или он сам свято верит, что это правда, тут же подсказал грустный голос в её голове. И никакой он не гроза морей и жуткий пират, а всего лишь старый пьянчужка, сочиняющий про себя истории и сам же в них поверивший.

И тем не менее она не отрывала взгляда от приближающегося Изамери. Зрелище было настолько впечатляющим, что ей инстинктивно захотелось нажать на клавишу паузы, остановить воспроизведение и рассмотреть картинку во всех деталях.

Огромный, широкий, казавшийся еще более объемным из-за своей свободной одежды и весьма богатой растительности на голове, украшенный колокольчиками, ленточками, цветными веревочками, костяными ожерельями, увешанный оружием, ремнями, кошельками, Изамери летел как мощный многотонный