Экстремальные услуги - Константин Мзареулов

За эти годы Клементина заметно постарела, набрала лишний вес. Что и говорить, сорок восемь - неприятный возраст, особенно для красивой женщины. Мы разошлись, когда мне было сорок девять, а ей - тридцать три. Сейчас, наоборот, я на полтора десятка лет младше бывшей супруги.

За чаем Клем интересуется, как протекает омоложение. Она возвращается к этой теме всякий раз, когда мы встречаемся, и мне всякий раз становится жалко эту все еще красивую женщину, которую я безумно любил двадцать лет назад и которая теперь стремительно стареет. Говорю уклончиво:

- Были неприятные ощущения, но при некоторой дозе мазохизма от них можно получить удовольствие. А вообще результат стоит мелких неудобств. Года через три после процедуры получаешь немыслимое удовольствие, заметив, что кожа становится гладкой, мышцы избавляются от дряблости... - Я подмигиваю. - Ну и прочие функции постепенно возвращаются

Клем хочет выяснить еще что-то, но тут начинается трансляция новостей, и я немедленно забываю обо всем. Это еще одна из моих бесчисленных маний постоянно нуждаюсь в свежей информации. К психиатру даже не обращаюсь: догадываюсь, что это неизлечимо.

К сожалению, новости сегодня неинтересные:

- Несколько высокопоставленных чиновников с Венеры приговорены к длительному заключению по обвинению в злоупотреблении служебным положением.

- В Астрофедерации продолжаются боевые действия против повстанцев на континенте Боливари планеты Антика.

- Совет Девятнадцати направил в Сенат закон о монополиях, согласно которому монополией считается компания, контролирующая 60 процентов рынка.

Потом судьба все же решает улыбнуться мне, и начинается интервью. Сегодня в студии Виктор Мардук - Третий Консул, ответственный за силовые структуры. Железный человек. Даже жестокий. Мы встречались в 2292 году, когда моя рота охраняла мирную конференцию, на которой Цвай подписали капитуляцию. У меня осталось впечатление, что разговариваешь с тяжелым крейсером, который намерен и, главное, способен любой ценой пробиться к поставленной цели.

Сегодня Третий - сама любезность. Отвечая на вопросы, успевает между делом флиртовать с очаровательной ведущей - "Вестей Галактики".

- Ваше превосходительство, многие зрители спрашивают нас о событиях сорокалетней давности.

- Мятеж против сепаратистов на Монтеплато?

Ведущая ошеломлена столь молниеносной реакцией, а по лицу Консула скользит тонкая усмешка. Эта маленькая слабость присуща всем обладателям высокого интеллекта - мы любим изредка демонстрировать свое превосходство над мелкими недоумками.

Подавив смущение, телевизионная красавица продолжает:

-... Все такие режимы начинали и кончали одинаково. Их поддерживали огромные толпы соплеменников и сопланетников, но тем не менее проходил год-другой - и власть сепаратистов рушилась на всех мирах даже без интервенции земной армии.

- Тут нет загадки, - говорит Мардук. - Сепаратисты выдвигали лозунги, которые казались привлекательными, но на самом деле были глупы и бесперспективны. Лидеры мятежников обманывали сопланетников обещаниями, будто знают секрет, как добиться процветания, не прикладывая усилий. Первые же попытки реализовать такие идеи приводили к разрухе и обнищанию. Естественно, толпа, еще вчера возносившая до небес мудрых вождей, немедленно отворачивалась от политических банкротов, после чего наши десантники занимали мятежные миры, почти не встречая сопротивления.

- Но ведь были большие сражения. Например, на Зиянде и Монтеплато.

Третий Консул пренебрежительно морщится:

- Это, скорее, исключения. На Монтеплато был огромный гарнизон, в том числе личная гвардия Упыря - шесть тысяч фанатиков, сплоченных родоплеменными узами. И тем не менее четыре сотни повстанцев под командованием генерала Фаттаха, нынешнего Проконсула...

Да, это был красивый эпизод в истории моей малой родины. Четыреста семь бойцов с легким оружием разгромили элитную бригаду карателей, захватив президентский дворец, космодром и телецентр. В живых остались только сам Фаттах и тридцать восемь его повстанцев, каждому из которых досталась рубиновая медаль Героя Вселенной. Их так и называют - Три Чертовы Дюжины.

А ведь в самом деле, через неделю - сороковая годовщина этого сражения!

Клем понимает, о чем я думаю. Спрашивает сочувственно:

- Вспоминаешь эпоху штурмов и подвигов?

Отрицательно качаю головой. Мне вовсе не хочется вспоминать времена, когда смерть дышала в ухо. Слишком уж привык я к безопасности и спокойствию. Хотя какие там безопасность и спокойствие при моей дурной профессии... Интересуюсь в свою очередь:

- Чем занимаешься?

Оживившись, она начинает рассказывать о делах своего института. Они разрабатывают какие-то медикаменты индивидуального действия. Из-за обилия специальных терминов я не сразу соображаю, о чем речь, и Клем объясняет на человеческом языке:

- Мы делаем антитела и другие препараты, которые выполняют свою функцию, лишь попав в организм, обладающий заданным набором генов.

Поняв, что она имеет в виду, я прихожу в восторг и восклицаю:

- Это же идеальное точечное оружие. Убивает лишь конкретного человека, а окружающим не угрожает. Клем укоризненно морщится:

- У тебя всегда были садистские наклонности.

Мы обсуждаем нюансы этой технологии. Клементина переписывает для меня набор программ для синтеза таких препаратов. Теперь я смогу "варить" молекулы точечного действия даже в своей переносной лаборатории.

Между делом я продолжаю рассказывать об ощущениях, связанных с омоложением, и, кстати, жалуюсь:

- Боюсь заводить новых детей. Я ведь столько органов себе добавил, что уже стал не совсем человеком. Мало ли какие монстры от меня родятся.

Она смеется и язвительно сообщает:

- Твоя геноинженерная безграмотность избавила многих женщин от роковой ошибки. А на будущее запомни, что имплантанты автономны от твоего генома. Когда-то пытались выращивать дополнительные органы, изменяя хромосомы, но получались монстры. Потом появилась технология сепаратного внедрения, исключающая влияние чужеродного объекта на генофонд носителя. Одновременно решалась проблема имунного отторжения.

Это успокаивает. Все-таки я не профессиональный биохимик и страдаю некоторыми обывательскими страхами. Побаиваюсь трансгенных овощей, клонированных частей тела, выращенных в колбе. И даже боюсь отдаленных последствий омоложения.

Тем не менее сейчас мысли об этом отходят на задний план. Как бы невзначай беру Клем за руку и вежливо намекаю:

- Может, мне остаться? Вспомним доброе старое время...

- У меня есть друг, - многозначительно говорит она. - Очень близкий друг.

- Но сейчас-то его нет.

- Он придет завтра вечером.