Легенды Ануэ. Охота на дракона - Максим Ветров

корабле? – мельком обернувшись, спросила девочка. И, не дожидаясь ответа на вопрос, тут же продолжила. – Такой большой и маленький одновременно! Я никогда таких не видела! Похож на рыбку! Такой белый карп, представляйте?

– Карп? – Джейт ухмыльнулся. Подобное сравнение даже не приходило ему в голову. – Может быть и похож.

– А сэнтрэй, которые здесь открываются, вызваны этим пересечением? – спросил Каору.

– Ага! По крайней мере, папа так считает. И еще ученый сверху. Многие говорят, что эти сэнтрэй стали появляться после того, как люди начали ходить в тот мир за едой. Мама говорит, что туда надо перестать ходить, потому что это место нехорошее и опасное, раз оно вызывает аномалии. А папа считает, что с помощью него мы сможем прокормиться. Он с друзьями отстраивал эти башни изнутри уже много-много лет! Меня еще не было, когда они начали…

– А ты, я смотрю, аномалий не боишься? – в голосе Каору неожиданно проступило нечто, очень похожее на тепло. Словно он улыбнулся, задавая этот вопрос.

– Неа! Я вообще ничего не боюсь! Я хочу работать вместе со всеми и тоже помогать папе бороться с аномалиями! У нас в классе полно мальчишек, но все говорят, что я самая смелая и сильная. Потому что они все трусят и боятся даже выходить на улицу или спускаться в нижние помещения. А я даже в пересечение не боюсь ходить, вот! Я несколько раз уже туда убегала, чтобы помочь рабочим разламывать дорогу на тот склад.

– Конечно. Я сразу понял, что ты особенная девочка, – в голосе Каору слышалось все больше доброты. Эта перемена казалась Джейту столь непривычной, что он никак не мог перестать вслушиваться в хриплые нотки голоса серого.

– Получается, здесь всем заправляют разные команды? Как у твоего отца, – обратился к маленькой провожатой Джейт.

– Да вроде того… – неуверенно отозвался ребенок. – У отца самая большая команда. Все его друзья с Люксора, несколько человек с других кораблей, которые прилетели после него. Почти все шахтеры. Многие техники тоже. Поэтому папа тут почти всем управляет с друзьями. А еще у мамы много друзей из Центра Сола, с которыми она сюда попала.

– Твоя мама из Центра Сола? – оживился Каору. – Как она сюда попала?

– Она сказала, что ее просто прогнали, когда она была еще совсем молодой. Потому что ей и ее родителям не нравился новый Старейшина. Какой-то Векогад…

Смешно размахивая руками, рыжая проводница провела парней через плохо прогретый коридор и вывела в необжитые помещения. В комнатах здесь царил полумрак. Все стены покрывала изморозь, а путь между помещениями отмечался веревкой, протянутой на колышках.

– Мамины знакомые тут тоже очень много знают и умеют, продолжила девочка. – Их все слушают и уважают. Они давно хотят покинуть это место и отправиться жить в снега. Но папа этого не хочет. Он часто говорит маме, что он и его люди – не такие, как она. И в снегах долго не протянут. Я это не совсем понимаю…

Через пять минут под звонкое девчоночье тараторенье компания попала в высокий холодный зал, который выглядел самым запущенным из всех. Большая часть стен была грубо разбита или обтесана, словно кто-то пытался расширить помещение с помощью тупого бура. Потолок терялся во мраке высоченного тоннеля, уходящего намного этажей вверх. Судя по всему, раньше в этом холе располагались лифты. Сейчас же вместо дверей лифтов в стене выделялось загадочное устройство.

Огромный пустой дверной проем, грубо собранный из металла. За ним начиналась пробитая в стене дыра, которую заливало лазурное сияние пространственного порта. Вместо привычных белых колонн порт поддерживали два загадочных артефакта со странными метками. Обы были почти одинаковой формы, но разных цветов – черного и белого.

По полу тянулись множество проводов, которые по-змеиному скручивались в кольца вокруг нескольких стареньких компьютерных комплексов. За одним из них стоял пожилой мужчина в светлом плаще и черных перчатках. Несмотря на вырывающийся из его рта пар, он увлеченно работал, не отрываясь от строчек на экране.

– Вот он! – Эли легкомысленно махнула рукой в сторону порта. – Хотите, я покажу вам, что внутри? М?

– Нет, пока не надо, – осторожно отказался Каору, подходя к порталу ближе и разглядывая артефакты. – Время в том осколке всегда возвращается к определенному моменту?

– Каждые десять дней! – подал чуть дерганный голос стоящий за компьютером ученый. – Двести сорок шесть часов, если быть точным. При этом стираются все изменения, произведенные после последнего реверса. В том числе квантовый скачок совершают и все собранные из мира ресурсы. Кроме тех, что были основательно деструкторированы и подвержены энтропии.

– Это тот, ученый сверху, о котором я говорила! – прошептала Джейту девочка, косясь на мужчину. – Он здесь появился почти год назад и очень подружился с папой. Теперь все время занимается этими штуками. А мне к ним подходить не разрешает!

– Из-за этого в этом пространственном осколке так бушуют сэнтрэй? – с интересом спросил Каору.

– Смотря про какое поле возмущений Вы говорите. Поврежденная схема течения времени сама по себе безопасна, – продолжил ученый. – Но весьма нестабильно соотношение реальности между двумя соприкасающимися мирами. Если бы время шло и здесь, и там одинаково, то проблем бы не возникало. Но постоянное вторжение людей из одной временной плоскости в другую увеличивает общее количество элементов несовместимости двух реалий. Что приводит к резонансу, который чаще всего и выражается в виде пространственно-элементных искажений.

– То есть сэнтрэй, – продолжил мысль ученого Каору. Бывалый сталкер, похоже, уловил куда больше смысла в его околонаучном бреде. – И местным приходится выбирать между смертью от голода и столкновениями с аномалиями. Так как только тот сломанный мир способен дать им необходимые для пропитания ресурсы. Даром что каждое их похищение обходится им нарушением хронологического баланса в этом осколке. Как следствие – появление сэнтрэй. Это закон парадокса – они в который раз забирают то, что уже было забрано.

– Именно! – одобряюще воскликнул ученый и даже оторвал одну руку от клавиатуры, чтобы пожать протянутую руку Каору. – Вы, я смотрю, умеете мыслить научными понятиями. Или, хотя бы, ярлыками. Что-то я не припомню, чтобы встречал Вас здесь раньше.

– Мы прибыли сегодня утром. Я из Гильдии…

– Ах, подкрепление для вездесущих Искателей! Какая ирония! А ведь я так стремился доставить свои наработки в Гильдию, что забыл про осторожность, когда путешествовал через Центр Сола. Ох, Ануэ слепошный! А ведь мой коллега предупреждал меня, что короткий путь через тот мир чем-то опасен. Видно, я полез не в тот порт! И теперь, надо же! Застрял тут! И Искателей вокруг полно, и новые пребывают, а мои записи бесполезны, хоть ты тресни! И как же меня угораздило сюда попасть?!

– Ну, я смотрю, вы времени зря не теряете! – Джейт тоже приблизился к ученому. Девочка поспешила за ним, как олененок перепрыгивая растянутые на полу провода и неровные обломки стен. – Даже тут нашли, что поизучать.

– О, мои изучения далеки от ваших сталкерских штучек. Я вижу мир в механической логике и цифрах. Любая абстракция поддается пересчету. Вопрос – что считать. Не вопрос – как. Если перевести любое непонятное явление на язык счета, меры и вычислений, а потом вернуть обратно, то можно найти ответ на любой вопрос. «Дайте мне бессмертное тело, и я вычислю диаметр зрачка у самого Ануэ, клянусь предками!» – так любил говорить мой дед. К сожалению, я и в половину до него не дотягиваю. Но спросите любого здесь! Во всем, что касается компьютеров в этом мире – я лучший!

– Он немножко странный, – прошелестела Эли из-за спины Джейта, на что парень только пшикнул с умиленной улыбкой.

– То есть, это пересечение вызывает аномалии здесь, когда люди забирают ресурсы с того склада, – постарался подытожить Джейт. – Но не оно отвечает за аномальные бури на границах мира?

– Отнюдь! – воскликнул ученый. – Такое маленькое пересечение не обладает таким энергетическим потенциалом, чтобы