Земля войны - Александр Дмитриевич Прозоров

не ездил, однако делал значительные подарки местному воеводе, а одного из его служащих – дьяка Тимоху – взял на полное содержание, а потому всегда был в курсе всех важных дел, творившихся даже и не в самой ближайшей округе. Хитер оказался «сэр» Бишоп, хоть и выглядел простачком, этаким гулякой-простолюдином. Рыжая бородища, такие же нечесаные патлы, широкое плотницкое лицо, красное, со сбитым набок носом (лет двадцать назад в каком-то кабаке постарались), маленькие, подозрительно смотревшие из-под нависших бровей глазки. Засаленный, но дорогой, синего бархата, камзол весь пропах вином, брабантского кружева воротник давно потерял былую белизну, зато нашитые на кафтан пуговицы сияли золотым блеском, а на поясе висел короткий палаш в узорчатых, обшитых сафьяном ножнах. Кроме ножей, капитан всегда имел при себе и кистень, и небольшой узкий кинжал, что вполне мог пригодиться на узких улочках Плимута, да и в Архангельске тоже.

Здесь же, в Архангельске, Бишоп узнал от дьяка Тимохи о том, что соляные бароны Строгановы снарядили и отправили экспедицию в далекую страну Сибирь, откуда теперь получали весьма солидную прибыль. Новость сия сильно заинтересовала капитана «Святой Анны», особенно сейчас, когда после известия о смерти царя Ивана Васильевича, многие бывшие в Архангельске англичане гадали – сохранит ли новый государь все привилегии английским купцам? Умные, посвященные в большую политику люди больше склонялись к тому, что не сохранит, и тогда придется на равных соперничать с теми же голландцами, шведами и прочим сбродом. Многие подались домой с первым же караваном, от Бишопа тоже сбежала часть матросов, да и почти все канониры ушли, а лиходеев-сорвиголов старик с собой не брал, на что они здесь, в Московии, когда сам царь покровительствовал английской торговле. Зачем кормить лишние рты?

Пожалуй, «Святая Анна» была сейчас единственным кораблем, что сушила паруса в Архангельском порту холодной весной тысяча пятьсот восемьдесят пятого года. Именно так – единственным, поморские кочи «сэр Джон» за корабли не считал, хоть и признавал их особые мореходные качества в условиях сурового северного моря. Плыть-то – плывут, идут то есть. Так, еле тащатся, а уж если бой, потопить их – раз плюнуть, потому как маневренности никакой, нормальных парусов нету, огромными-то полотнищами быстро ветер не ухватишь.

Стояла «Святая Анна», тихо покачиваясь на волнах, выжидала неизвестно чего, пока свободные от вахты остатки команды, зависнув в одной из портовых харчевен, уныло пропивали последние пенсы. Многие сейчас жалели, что не покинули упрямого старика с последним английским судном.

– А я верю Бишопу, – стукнув по столу опустевшей кружкой, первый помощник капитана, шкипер Эндрю Уайт – тощий, сутулый, со впалой грудью и узким желтоватым лицом, обернулся, щелчком пальцев подзывая кабацкую теребень. – Эй, кто-нибудь! Еще кувшин тащите!

– Чего изволите, уважаемый сэр? – на хорошем английском (наблатыкались уже!) осведомился подскочивший молодец – румяные щеки, косая сажень в плечах. – Зелена вина или перевару?

– А рома нет?

– Есть и ром. Правда – из свеклы.

– Давай из свеклы… Как у вас говорят – «гуляй, рванина»! На!

С шиком швырнув на стол затертую серебряную крону (целых пять шиллингов!), шкипер запрокинул голову и громко захохотал.

– Господа, извольте!

Молодец проворно поставил на стол три большие кружки, полные какого-то жуткого красноватого пойла, неприятного даже на цвет, не говоря уже о запахе и вкусе.

– Это что, ром?! – презрительно скривил тонкие губы изящно одетый щеголь в сиреневом бархатном кафтане, украшенном шелковыми ленточками и жемчугом, с ослепительно-белым воротником, с виду брабантским, как и у капитана, на самом же деле – местной, воронежской, работы. И ничуть не хуже! А стоит – гораздо дешевле. В разы!

Красивое смуглое лицо щеголя украшали небольшие усики, черные как смоль волосы падали на воротник, на тонких пальцах блестели изысканного вида перстни, а в ухе – золотая серьга. Сего достойного господина звали Джеймс. Джеймс Фогерти, на «Святой Анне» он совмещал обязанности лекаря и палача, а в случае военных действий командовал отрядом морской пехоты.

– Вам не нравится ром, Джеймс? – поинтересовался третий собутыльник, осанистый, с брюшком и круглым толстощеким лицом самого добродушного вида.

Ричард Флемингс, главный канонир, все на судне запросто звали его «Дядюшка Дик». Весельчак и не дурак выпить… да и вообще – не дурак, во время дальнего плаванья он обрел себе занимательного собеседника и приятеля – доктора Фогерти, с которым в основном и коротал длинные ночные вахты.

– Так что же, не нравится?

– Вы, Дик, небось, хотите, чтоб я предложил свою порцию вам? – засмеялся Фогерти. – А вот нет! Сам с удовольствием выпью. Эй, кабатчики! Тащи еще вина! Помните, парни, тот африканский берег? И тех черных рабынь?

– Помню, помню, – осклабился шкипер. – Была там одна черненькая.

– Не одна, Эндрю, не одна! Ну, еще вина закажем?

– А что, у тебя еще деньги есть?

– Есть вот это кольцо!

– О, Дик! Да ты у нас богач, оказывается.

Раздухарившиеся англичане, не обращая особого внимания на заполонивший таверну портовый сброд, подвыпившими голосами затянули старинную песню. Солировал палач-лекарь, обладатель густого и красивого баритона, безголосые же приятели лишь подпевали – невпопад, зато громко:

От Гулля и до самой Картахены

Все знали капитана «Маделэны»!

Эх-ма!

– Добрая английская песня! – расчувствовавшись, одобрительно бросил Дядюшка Дик.

Фогерти усмехнулся:

– К вашему сведению, это сэр Джефри Чосер, мой дорогой друг. Отрывок из «Кентерберийских рассказов».

– Бывал я как-то в Кентербери, – узколицый шкипер Эндрю Уайт мечтательно прищурился. – Вот там, скажу я вам, девки!

– Здешние девки ничуть не хуже, – меланхолично заметил лекарь-палач. – Даже среди здешних кабацких гетер попадаются иногда истинные красавицы.

– Господа хотят девочек? – услыхав разговор, услужливо осведомился харчевный служка – все тот же румяный молодец.

Дядюшка Дик обернулся:

– Чего-чего?

– Гулящих, говорю, позвать? Настало время?

– А давай! – весело махнул рукой канонир. – Трех давай зови. На всех! Я нынче угощаю!

– Чем платить будете, уважаемый господин?

– Вот перстень. Пять фунтов за него отдал, клянусь святым Павлом! Хватит?

– Кольцо – это мне за услуги, а еще и гулящим надо.

– Не обидим гулящих! Да не в первый раз здесь. Зови!

– Тогда прошу покорно – в покои. Я покажу.

– Да мы и так знаем.

Молодец все же проводил желающих слегка развеяться посетителей на второй этаж, «в терем», толстяку Флемингсу даже помог подняться по лестнице:

– Вот и покои, господа. Прошу!

– Всегда говорил: однако дороговаты здесь девы, – пробурчал себе под нос шкипер.

Фогерти обернулся:

– Так местному церковному владыке тоже надо дать, на церковь пожертвовать, задобрить. Чтоб косо не смотрел, не ярился.

– Ла-адно, Джеймс. Еще поглядим, какие здесь нынче