Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр

Его мать, леди Эксетер, только сегодня умоляла Марию не выходить замуж за иностранца. Конечно, у леди Эксетер имелись честолюбивые планы насчет своего сына, однако Мария настолько рассердилась на нее за вмешательство в чужие дела, что приказала выселить бывшую подругу из апартаментов при дворе. Когда маркиза, расстроенная тем, что невольно оскорбила королеву, бросилась ей в ноги, Мария простила бедняжку и отменила приказ, поскольку не отличалась злопамятностью.

Тем не менее Мария тревожилась из-за Гардинера. Он, со своей невероятной настойчивостью, мог убедить советников, что брак королевы с испанским принцем не в интересах Англии. Однако многие советники, похоже, считали, что ее брак с Куртене также не в интересах Англии, а некоторые даже прочили его в мужья Елизавете.

Ренара буквально трясло от беспокойства.

– Не стоит недооценивать этих двоих, мадам, – уговаривал он королеву, когда они прогуливались по саду, прислушиваясь к шуршанию опавших листьев. – Леди Елизавета оказывает Куртене явные знаки внимания, ее часто видят в его обществе. Их дружба представляет прямую угрозу для вас, ваше величество!

Мария внезапно остановилась:

– Мне только что в голову пришло идеальное решение проблемы. Я подберу ей в мужья какого-нибудь принца, который является добрым католиком.

– Принц, который является добрым католиком, тоже способен лелеять амбиции на корону, – предупредил королеву Ренар.

– Тогда что мне делать? – спросила Мария.

– Продолжайте держать леди под наблюдением.

* * *

Несколько дней спустя Елизавета, выглядевшая крайне взволнованной, пришла к Марии:

– Мадам, должна сообщить вам, что милорд Девон признался мне в любви и заговорил о браке. Я ответила, что он переоценивает себя, поскольку решение о моем замужестве в руках королевы, но он не захотел принять мой отказ. Сестра, умоляю, разрешите мне покинуть двор! – Елизавета горестно всплеснула длинными изящными руками.

Мария с подозрением покосилась на сестру, мысленно задавая себе вопрос, не является ли это хитрой уловкой для прикрытия интриг с Куртене.

– Нет. – Мария хотела, чтобы Елизавета находилась под боком, чтобы можно было не сводить с нее глаз. – Вы нужны мне здесь. Я обдумаю вопрос вашего замужества. Можете передать это Куртене, если он будет упорствовать в проявлении нежелательного внимания.

Елизавета в знак послушания склонила голову, но Мария успела заметить вспыхнувший в глазах сестры гнев.

Мария поделилась своими страхами с Гардинером, который неприкрыто разъярился, а затем – и с Ренаром. Как тот, так и другой придерживались точки зрения, что Елизавета вместе с Куртене и Ноаем плетет заговор против королевы, и стали уговаривать Марию отправить сестру в Тауэр, но Марию испугало подобное решение проблемы.

– Если она что-то замышляет вместе с Куртене, гораздо проще будет узнать об этом, если они останутся при дворе, поскольку он наверняка все расскажет своей матери, а она потом передаст мне.

* * *

Это была не единственная проблема, лишавшая Марию сна. Она по-прежнему мучительно пыталась решить, стоит ли ей принимать предложение Филиппа. Сьюзен, Джейн и остальные придворные дамы уговаривали ее ответить согласием.

– Всем женщинам необходимо быть замужем, – заявила Сьюзен, которая не скрывала того факта, что не отказалась бы от нового мужа, но не собиралась покидать службу у королевы.

– Я считаю, женщина может быть полноценной только тогда, когда она замужем, – высказалась Джейн.

– Вы совершенно правы, но говорят, она становится еще полноценнее, когда у нее появляются дети. – Взор Сьюзен сразу затуманился.

– Я вас обеих услышала, – с расстановкой произнесла Мария.

– Может, вашу милость беспокоит какой-то определенный аспект замужества? – как всегда, проявила понимание Сьюзен.

Мария не могла заставить себя сказать, что ее пугает и ставит в тупик загадочный физический аспект брака. Ей было стыдно в этом признаться даже своим наперсницам. Не решаясь посоветоваться со своими врачами, она перерыла королевскую библиотеку в поисках трактата о деторождении и нашла в одной из книг предупреждение, что, учитывая долговременные нарушения цикла менструации, попытка забеременеть в ее возрасте чревата большими рисками. Однако Мария знала, что ее долг – подарить королевству наследника. Она часами молилась о том, чтобы Господь ее наставил, и из ночи в ночь плакала в подушки. Смятение чувств оказалось настолько угнетающим, что к ней вернулись привычные осенние хвори, вынуждавшие ее надолго оставаться в королевских покоях.

Однако Марии не дали возможности отдыхать слишком долго. Как-то утром в конце октября ей пришлось встать с постели, поскольку Ренар и депутация советников попросили о встрече по срочному делу. Надев черный бархатный халат на пуговицах до самой шеи, но оставив свои длинные рыжие волосы распущенными, она вошла в приемную, где ее уже ждали. Ренар шагнул вперед и вручил ей документ. Это было официальное письмо королеве от императора с предложением выйти замуж за его сына.

Мария едва могла говорить. Ее душили эмоции. Отойдя на неверных ногах в сторону, подальше от чужих ушей, она шепотом сказала Ренару, что сегодня утром проплакала два часа кряду, умоляя Господа помочь ей принять правильное решение.

– Я практически решила согласиться на предложение императора, – едва слышно пробормотала она, после чего громко произнесла: – Милорды, в ближайшее время я выскажусь по этому вопросу. – Повернувшись, чтобы покинуть комнату, она прошептала Ренару на ухо: – Верьте мне!

* * *

На следующий вечер Мария, чувствовавшая себя чуть лучше, согласилась встретиться с Ренаром в своей часовне без посторонних, в присутствии лишь Сьюзен.

– Невозможно передать словами, как я страдаю от собственной нерешительности, – сказала она.

Она опустилась на колени перед алтарем со Святыми Дарами и принялась истово молиться, прося Господа направить ее. Ренар и Сьюзен тоже опустились на колени, присоединившись к молитве.

Внезапно Мария поняла, каким должно быть решение.

– Veni, Creator Spiritus! Приди, Дух Творящий! – с благодарностью выдохнула она и встала. – Господь, сотворивший ради меня столько чудес, сотворил еще одно. Он наставил меня дать торжественное обещание перед Святыми Дарами выйти за принца Филиппа. – Не в силах справиться с эмоциями, она залилась слезами, и Сьюзен заключила ее в материнские объятия. Оглянувшись на улыбавшегося Ренара, Мария добавила: – Дело сделано. Я приняла решение и теперь уже не изменю его. Я буду верной женой его высочества и никогда не дам ему повода для ревности.

Ренар не скрывал своего торжества, хотя лицо его хранило озабоченное выражение.

– Мадам, это самое приятное известие, которое я мог от вас услышать, но вы не должны забывать, что впереди нас ждет нелегкая задача уговорить ваш Совет и ваших подданных принять Филиппа в качестве принца-консорта.

Мария кивнула, освободившись из объятий Сьюзен:

– Я все понимаю и думаю, нужно подождать, чтобы найти более удобный момент для сообщения о моей помолвке.

– Очень мудро