Два брата - Александр Мелентьевич Волков

Мрачный, униженный и опустошенный вернулся Егор в мастерскую и удивил подмастерьев тем, что до самого вечера не сказал ни единого слова.

— Верно, от царя попало, — шептались ребята.

На следующий день Маркова опять вызвали во дворец. Со странным чувством робости, которого прежде не знал за собой, Егор шел к царю.

— А вдруг опять за вчерашнее точить начнет? Правду матушка говорит: близ царя — близ смерти.

Опасения Егора не оправдались: царь неожиданно завел с ним разговор о порохе.

— Ведомо ли тебе, сколько мы пороху в год тратим?

— Нет, государь, неведомо.

— Так вот, я тебе скажу: ни много ни мало — тридцать тыщ пудов!

Марков ахнул:

— Тридцать тыщ! Это куда же такую уйму?

Царь коротко рассмеялся и охнул: закололо в боку.

— Ты думаешь, война со шведами на убыль пошла и пороху мало надо? Не так, Егор! Порох и в мирное время зело потребен: для воинского учения. Плох тот полководец, что, сберегая порох, позволяет солдатам его только в бою расходовать! Они и израсходуют, да понапрасну… — Петр усмехнулся. — А сколько пороху нам для флота надобно! На море из пушки не скоро стрельбу поймешь, и покуда научишься попадать, много зелья зря уйдет. Не догадываешься ты, Егор, к чему я эту речь клоню?

Егор вопросительно посмотрел на царя.

— Годов восемь тому назад, — продолжал Петр, — уговорили меня все пороховое дело сдать на откуп. Контракты с другими заводчиками я порушил, и стал зелье в казну доставлять один пороховщик. Что ж ты думаешь, хорошо это получилось?

— Не знаю, государь, — ответил Егор. Он боялся высказывать свои мысли открыто, помня урок, полученный за «высокоумничанье». — Вам об этом судить.

Царь улыбнулся: он понимал настроение Егора и был доволен.

— Золотые слова! И теперь мы таковой политик проводить бросили. Разрешаем свободно торговать, свободно строить заводы, фабрики. На Москве поставили мельницы Аникиев, Бельский, Селиверстов. Мы даже казенные заводы частным персонам начинаем передавать: хозяин больше старанья к делу окажет, чем мой приказный. Вот тут-то мы с тобой, Егор, подошли к настоящему разговору. Я ведь из Москвы всё фабричное дело сюда, в Питер, перетаскиваю. Хочу, чтоб все здесь, у меня на глазах, было. Литейный двор учредил, на коем ты работал, пороховых мельниц казенных понастроил. А дело-то на них плохо идет! Есть у меня хорошая фабричка на реке Сестре, и мыслю я передать ее в надежные руки. — Петр помолчал. — Возьмешь?

— Что вы, ваше величество! — испугался Марков. — Какой из меня фабрикант? И беден-то я…

— Денег из казны заимообразно отпущу, сколько на обзаведение потребуется.

— Нет уж, увольте, государь! — взмолился механик со слезами в голосе. — Неужто за вчерашнее хотите от себя удалить?

Петр рассмеялся.

— Испытывал я тебя. Знаю, от меня не захочешь уйти. А вот проглядывал я свою книжечку и вычитал там фамилию Ракитина, предивного счетчика. Он, кажется, приятель твой? Этот подойдет?

— Иван Ракитин?! — воскликнул обрадованный Марков. — За него ручаюсь смело! Всякое фабричное дело поймет отлично и большую пользу произведет.

— Кому? — Петр хохотнул.

Марков вежливо улыбнулся:

— Конечно, в первую голову себе. Но и казне тоже.

— Возьмется ли он за пороховое дело?

— Возьмется, государь, головой ручаюсь — возьмется!

— Веди его к генерал-фельдцехмейстеру[151] договор заключать!

* * *

Машина Орфиреуса не выходила у Петра из головы. Царь не раз призывал к себе Егора Маркова, и между ними велись долгие споры, во время которых Егор доказывал, что «вечную» машину построить нельзя и что немец Орфиреус просто мошенник.

Кончилось тем, что царь предложил:

— Поезжай, Егор, в Германию! Там на месте проверишь, дельная это выдумка или обман.

Маркову с большим трудом удалось отклонить от себя ответственное поручение.

Царь поручил осмотреть «изобретение» Орфиреуса одному из своих советников — Остерману.

«Вечный двигатель» приносил Орфиреусу немалый доход, и он запросил с русского правительства сто тысяч ефимков.

Сделка не состоялась, так как к тому времени плутовство немецкого «изобретателя» было разоблачено. Царь проникся еще большим уважением к уму и знаниям Егора Маркова, хотя по-прежнему не допускал и мысли о том, что простой механикус может соваться в государственные дела. Впрочем, и сам Егор стал гораздо осмотрительнее и знал свое место.

Глава XXII

ПОРОХОВАЯ МЕЛЬНИЦА

Прошло около трех лет с той поры, когда Иван Семеныч ушел от купца Русакова и открыл самостоятельное дело.

Бойкий и предприимчивый, Ракитин раньше других понял дух времени и учредил торговую компанию. Он привлек нескольких мелких купцов, объединил их капиталы со своим собственным и стал во главе дела.

«Первая Санкт-Питербурхская Компания торговли корабельными припасами» процветала: лен, пенька, канаты, парусина забирались Адмиралтейством в любом количестве и по хорошей цене.

На Ракитина и компанию работали десятки агентов по обширному краю от Новгорода до Архангельска и Сольвычегодска.

По дорогам скрипели обозы, направляясь в Питер, на компанейские склады. Агенты развозили охотничьи ружья, топоры, ножи и прочий скобяной товар, зеркальца, ожерелья, сережки, шали.

Торговля шла за деньги и в обмен.

Компания начала приторговывать шерстью, кожами, лесом. На всем делались удачные обороты, капиталы компаньонов быстро росли. Много помогал Трифон Бахуров, раскрывая Ракитину секреты Адмиралтейства.

Иван Семеныч раздобрел, говорил с важностью и даже имел вес среди петербургских купцов. Он стал для некоторых своего рода барометром. Видя его успехи в делах, купцы бросались вслед за Ракитиным в те же предприятия, что затевала его компания. Иван Семеныч посмеивался в усы: он то скрывал свои планы от конкурентов, то пускал их по ложному следу.

Но до десяти тысяч червонных, с которыми можно было получить Анку Русакову, была еще порядочная недохватка.

Не раз подумывал Иван Семеныч подделать свои торговые книги и явиться к бывшему хозяину с фальшивым балансом.[152] Но удерживал страх: опытного купчину Русакова провести было трудно. Вдруг он откроет обман и, оскорбленный, укажет Ракитину на дверь, а дочку отдаст за первого подвернувшегося под руку? С крутым, своенравным стариком шутки были плохи.

Иван Семеныч обрадовался необычайно, когда Егор Марков явился к нему с царским приказом. Он несколько раз заставил Егора повторить от слова до слова все, что говорил царь.

— Вот так чудеса! — весело восклицал он. — Так, говоришь, вспомнил? Счетчиком я у него, говоришь, записан? Пороховую мельницу на Сестре, говоришь, предлагает? Согласен я, конечно, согласен! Разве я дурак — от счастья отказываться, когда оно само в руки плывет!.. А ты и вправду отказался, когда он тебе предлагал?

— Что же я, врать тебе