Трое из Жана-Парижа - Айгуль Клиновская

Долгожданное письмо от Кубы было неутешительным. Кривыми буквами на клочке бумаги Марат сообщал, что капэашники вышли на Андрюшкину маму, та подтвердила – с сыном беда. Но он велел никому не давать его адрес. Никому. Ни-ко-му…

Девчонки злились и бранили Фонпанбека с его дурацкой гордостью, или что там у него взыграло. Ведь могли бы помочь и поддержать хотя бы письмами, а капэашное братство и на свидание бы примчалось, но этот строптивец выстроил глухую стену и отгородился от всего мира.

«Почему вычеркнул нас из жизни? Почему не дает шанс поддержать, что бы он ни сделал? Кстати, что натворил? Кто-нибудь знает?» – пулеметной очередью строчила Оля.

«Я думаю, – отвечала Айша, – он не хочет быть обузой. Это же Фонпанбек, он такой… Но я лично доберусь до него, когда приеду летом на каникулы! Покажу кузькину мать! А ты приедешь, Оль?»

«Наверное, нет. Я тогда потеряю клиентов, а терять их никак нельзя, детка. Ты бы видела, какие парни приносят пиджаки на перелицовку!»

В итоге лето в Жанатасе выдалось скучнейшее. Не было Андрея и Ольги. Большинство одноклассников не соизволили приехать на каникулы. Айша только встретилась пару раз с Жанаркой Даулетовой. Та училась в Джамбуле, всего-то в двухстах километрах от дома, и могла приезжать на выходные. Сестренка Назик шастала по своим подростковым делам. А самое обидное – бессовестно молчал телефон. Заур за все лето ни разу так и не позвонил из Баку. Вечерами Айша сидела на балконе среди цветочных горшков, хлопала наглющих комаров и наблюдала, как ночная красавица раскрывает бутоны с наступлением темноты. Телефон продолжал пронзительно безмолвствовать.

В первый день учебы на втором курсе Айша равнодушно прошла мимо, когда улыбающийся Заур кинулся ей навстречу.

4. Необыкновенный день тюремного пса

Андрей в трико, футболке и шлепанцах прогуливался во дворике. Вокруг лениво бродило еще восемь-десять таких же сидельцев.

Незатейливый внутренний двор, по сути, каменный колодец без крыши, за время в тюрьме Андрей поневоле изучил до малейших трещинок. Ничто не цепляло взгляд – набившие оскомину стены, цементный пол, исшарканный тысячами подошв, одни и те же лица изо дня в день. Машинальная ходьба по периметру, без отзывающейся в теле радости движения, – все, что оставалось тем, кого угораздило сюда попасть. Из города, который окружал тюрьму, великодушный ветер закидывал иногда пригоршню звуков и даже запахов – таких близких и в то же время далеких. Небо же, это доступное утешение для всех живущих на земле, скрывалось за железными, каменными, деревянными заслонами. Будто арестанты могли хищными птицами взмыть и раствориться в нем.

Три доследования. Ввиду неоднозначности дела преступление Андрея все никак не могли квалифицировать. В какой-то момент даже попытались приплести национальную почву, что выглядело совсем уже маразмом. Потому и торчал он столько времени в тюрьме.

Его внимание привлекли двое качков, похожих друг на друга и прическами, и выражением лиц, и одеждой, будто выведенные в инкубаторе. Они заговорщически перешептывались и поглядывали вверх, на решетку.

Процентов восемьдесят здешнего контингента попадало за гоп-стоп. Времена такие, снял джинсы с незадачливого студента – получи и распишись, от трех до шести по 133-й статье. Эти тоже, скорее всего, кого-то бомбанули. Возможно, как раз на те самые броские спортивные костюмы, в которых красовались.

Судя по всему, эти «пряники», как называли тут случайных залетных, вознамерились сбежать. Прогулка переставала быть томной. Остальные приостановили праздные разговоры и тоже заинтересовались происходящим.

Качки распределили роли и начали действовать. Один расставил ноги и ловко подкинул второго. Тот, как заправский акробат, схватился руками за решетку и подтянулся. Зацепился одной ногой, другой мощно ударил по стыку сетки-рабицы, которая укрывала железные прутья. Дворик с любопытством наблюдал за этим импровизированным цирковым этюдом.

Тот, что был наверху, уперся ногами в спину нижнего и начал протискиваться сквозь открытый квадрат решетки. Голова, рука, плечо прошли, дальше никак – застрял. Спрыгнул с яростными матюками. Второй попробовал проделать то же самое, но безуспешно. Шкафоподобная комплекция не позволяла им выбраться наружу.

Андрей подошел вразвалочку и сказал:

– А ну-ка, дайте я попробую.

Сухощавый и легкий, он без труда вскарабкался одному из качков на закорки и осторожно высунул голову в проем. Следом протолкнул оба плеча. Качок приподнял его выше, и Андрей смог вылезти уже по пояс.

Огляделся. Никого. Подтянувшись на руках, выбрался полностью. Посмотрел вниз – весь дворик задрал головы и наблюдал за ним. Забавно, с такого ракурса он впервые обозревал место для прогулок. Вспыхнула шальная мысль – бежать. Все потому, что увидел родные горы. Они стояли в мареве, но Андрей ясно узнавал их очертания и снежные шапки, растворяющиеся в белесом небе. Так он простоял пару минут, оставляя в памяти нестираемый оттиск момента.

Решил похулиганить и заглянул в соседний дворик.

– Салам алейкум!

Братва, услышав голос сверху, ошалела. Для них это было так же удивительно, как гуляющему на улице поднять голову и увидеть летящего в небе человека.

– Ты как там? Откуда? – посыпались удивленные вопросы.

Встав в такую же пирамиду, мужики угостили косяком неожиданного гостя. Он тут же его и скурил, наслаждаясь открыточным видом гор.

Отправился дальше по узким переходам, раздавая салам направо и налево в остальные дворики. Тюрьма ошарашенно гудела – как этот парнишка там разгуливает? Довольный выпавшей ему прогулкой и произведенным эффектом, Андрей решил прошвырнуться до общего режима и проведать знакомого пацана с района, но резко затормозил – на проходе бугристой громадой спал алабай. Грязно-белая, с серыми подпалинами спина вздымалась и опускалась в такт безмятежному дыханию. Андрюха застыл, глядя на лобастую голову, которую пес устроил на внушительных передних лапах. И тут алабай проснулся. Приоткрыл глаза и с некоторой оторопью обнаружил перед собой человека. Несколько секунд они пялились друг на друга. Андрей первым сообразил, что силы неравны, и начал осторожно пятиться. Алабай нехотя поднялся, выставил вперед лапы и от души потянулся. Он явно никуда не торопился, потому что еще и зевнул во всю пасть, демонстрируя зубы, способные перекусить арматуру.

Потихоньку, всем своим видом показывая, что глупцу некуда деться, двинулся к незваному гостю. Тот продолжал отступать, боясь оглянуться на дыру в решетке. Пес окончательно проснулся и ускорил шаг, Андрюха тоже. На последних метрах он рванул уже изо всех сил и ногами вперед влетел в спасительный проем. Змеей ввинтился внутрь, чуть не оставив на решетке уши. Кто-то поймал его за ноги и без церемоний затащил вниз. Над головой сочно лязгнули собачьи зубы. Подняв глаза, Андрей увидел пса, который смотрел беззлобно, даже с любопытством. Вероятно,