Фантастика 2025-64 - Сергей Александрович Богдашов

Но самое главное Федр припрятал и показал мне лишь под самый конец осмотра его находок — здоровенный амулет на толстой серебряной цепи, шедшей в несколько рядов, и судя по всему, перерубленной чем-то вроде меча. Не готов сказать, что качество изготовления этого артефакта меня удивило. Вовсе нет. Никаким вкусом, точностью обработки или ещё чем-либо этот амулет не отличался, собственно, как и сама цепура, сработанная довольно таки грубо и явно вручную. На это намекали неровные ряды цепи и далеко не идеальные переплетения. Внимание привлекал здоровенный синий булыжник, чуть ли не со сливу размером. Именно он был основой амулета, а всё остальное серебро, исписанное рунами, его лишь опоясывало и поддерживало.

Настрогав ножом мыло в стружку, Федр бросил свою главную находку отмокать, как его когда-то научил родственник. Оттирать тряпкой засохшую глину мы уже не стали. Довольно того, что мы пару монет уже подпортили своей неумелой обработкой. Оказывается, во всём нужна сноровка, даже в чистке старинных предметов.

Недавняя передышка, вызванная целым рядом обстоятельств, была пока самым спокойным временем моей жизни. По крайней мере я довольно долго не отсвечивал перед богиней Релти, или под тем, что за ней скрывается. Вроде бы умом всё понимаю, но никак не готов сам себе признаться, что я чувствую себя так, как будто нахожусь в пожизненном реалити — шоу. Прямо на съёмочной площадке. И не исключено, что каждое моё движение учитывается каким-то непонятным компьютером, дающим возможности магического роста при определённой удаче.

Лэры Лиховские, после ряда неудач, от меня вроде бы отстали, но это не значит, что и я о них забыл и утёрся.

В Академии недоброжелатели пока ещё есть, но у кого их нет. Просто время — лучший доктор. Оно лечит не только шрамы на душе, но и имеет свойство охлаждать первые горячие порывы.

Как я заметил, те студенты, что ещё не так давно тусили в свите Южина Лиховских, уже лихо рассосались по другим группам и им теперь явно не до меня. У всех своя жизнь. И у них тоже. Нагрузки на третьем и четвёртом курсе нешуточные, а когда происходит обрушение вроде бы правильно составленных планов на будущее, то тут надо проявлять чудеса гибкости и дипломатии, чтобы внедриться в уже существующие студенческие группы, иначе дальше третьего курса одиночке не пройти. А уж как хочется всем стать лэрами, окончив четвёртый, а если в край повезёт, то и пятый курс, и рассказывать не стоит. Я сам сейчас этим же вопросом занят, так что представляю себе их проблемы в полной мере.

Я уже давно понял, что Академия Белговорт — не самое престижное заведение Империи.

Тем удивительнее для меня, и не только для меня, но, похоже и для руководства Академии, оказался визит к нам какой-то очень высокопоставленной шишки из столичной Инквизиции.

Этакий добрый старикан, колобок с виду, с пухлыми румяными щечками и очень-очень добрым взглядом.

Лэр Энрико Томазо обычно просил не обращать на него внимания и даже пытался сделать вид, что он просто приехал отдохнуть. Очень подвижный и крайне любопытный он куда только не успел сунуть свой нос. Лично я его видел раз пять и всё время в разных местах. То он прогуливался около полигонов, то посетил оранжереи, однажды даже в столовую заглянул во время большой перемены.

Из неприятного — сунул он свой нос и в работу наших исследователей, как раз придумавших для меня очередную цепочку проверок на полигоне.

Вроде бы, просто так зашёл, поулыбался, глядя на царившую суету на площадке, минут пять поглазел, перекинувшись словами с теми преподавателями, кто оказался рядом, и ушёл.

Вот только я всем своим нутром прочувствовал, что это приходил мой личный зритель. По мою душу, как это не обидно и не пугающе звучит.

Затем начались беседы. Принцип, по которому инквизитор выбирал се6е студентов для разговора, мне оказался не очень понятен. Он говорил не только с рейтинговыми учениками, но и с первокурсниками, у которых этому рейтингу ещё толком неоткуда было взяться. Может мы с Федром и не про всех приглашённых знали, но человек шесть — семь сумели установить. На следующий день, ближе к вечеру, дошла и до меня очередь.

Нашёл меня посланец с запиской, в которой инквизитор вежливо пригласил меня на беседу в семь часов вечера. Местом встречи им была выбрана обычная аудитория в главном корпусе. Молодец инквизитор, тонкий психолог. Без лишнего пафоса и в привычной обстановке студент не будет чувствовать себя скованно, а значит и разговорить его станет намного проще.

Постучав в указанную дверь за минуту до назначенного срока, я дождался разрешения и зашёл в аудиторию. А ничего так её причесали. Цветы на окнах и в углах аудитории, дорогие портьеры, не полностью прикрытые и дающие умеренное освещение, учительский стол с нарядной скатертью и приборами для чаепития, удобные стулья с мягким сидением.

— Ларри Ронси, проходи. Наслышан о твоих успехах и благоволении к тебе богини, — приятным бархатистым баритоном известил меня инквизитор, жестом предлагая присаживаться к столу. — Никак не мог уехать, чтобы не поговорить с таким уникумом. Получить двойное благословление, да ещё и в виде Элементалей своих Стихий, это, знаешь ли, дорогого стоит. Кстати, ты отлично выглядишь.

— Благодарю, лэр.

— А-а, не стоит, — отмахнулся инквизитор, — Давай-ка лучше чаю попьём. Когда ещё минутка отдыха выпадет. Меня тут изумительным печеньем угостили. Между прочим, ваши кудесницы из целительниц его в своём клубе готовят. Расскажешь, как двойное благословления получил?

Эх, как мягко-то стелет. Того и гляди, я вот-вот его слова приму за чистую монету и поверю, что он просто так меня пригласил, чай попить да поболтать. Впрочем, рассказывать про благословления я могу долго. Я эту легенду уже столько раз повторил, что сам в неё теперь уверовал. Может потому, что там нет ни слова неправды. Просто я далеко не всё излагаю, оставляя некоторые подробности за кадром.

Так что я в очередной раз повторил свой рассказ, а лэр Томазо его выслушал с большим вниманием. Вопросы, которые он задал, ничем не отличались от тех, что задали мне в своё время Матрич и ректор.

— Значит, говоришь, с Эмганой у тебя ничего не было, — помассировал инквизитор висок двумя вместе сложенными пальцами, — И даже никакой симпатии?

— Мы друзья. Просто друзья, и я возвращаю ей дружбу, как умею.