Новый Разумный - Артемий Русов

полностью перенести сознание в виртуальную реальность, нужно знать о человеке всё, от рождения до смерти. Скромная цена для полноценной жизни после смерти, и ее платят все, ежедневно изливая душу Системе.

– Приветствую, – раздается женский голос. Он заполняет всё вокруг, но в то же время звучит лишь в голове 501-го. – Добро пожаловать в Европу.

Последнее слово заставляет его вздрогнуть.

Любой человек может пересказать хронику заката Европы. Полвека назад человечество столкнулось с неизлечимой болезнью, с которой не могла сравниться ни одна другая эпидемия. Нулевой пациент был обнаружен в центре Европы, и за несколько дней болезнь расползлась на тысячи километров. Впоследствии ее назвали вирусом Сарса. После заражения не проявлялось никаких явных симптомов, кроме финального: человек ложился спать и больше не просыпался. Десятки городов наполнились миллионами навсегда уснувших жителей.

В Европе начался хаос: на фоне массового психоза общество впало в анархию. Люди отказывались спать, боясь не проснуться. Безумные религиозные фанатики кричали на улицах о грянувшем апокалипсисе и призывали к покаянию. На их проповеди собирались целые толпы людей, измученных бессонными ночами. Многие пытались бежать подальше от очага инфекции, но мало кому это удалось.

Земное правительство, заседавшее тогда в Сеуле, отреагировало мгновенно: были отключены все телепорты и перекрыты все транспортные магистрали. В считаные дни, отрезая зараженную Европу, вдоль реки Волги возвели санитарное ограждение – железобетонную стену восьми метров в высоту и шести в толщину. Каждый день сюда приходили тысячи измученных людей и навсегда засыпали у стены, отделявшей их от остального мира. В итоге болезнь унесла жизни практически всего населения Европы.

Причина появления вируса так и осталась невыясненной. Кто-то говорил о мутировавших вирусах, кто-то – о биологическом оружии, а кто-то винил во всём Наставников – инопланетных захватчиков и поработителей землян.

Сейчас Европа существует лишь в цифровом мире. Здесь живут все те, кто погиб во время эпидемии. Они все-таки проснулись, пускай и после смерти.

501-й идет по оживленной улице большого города. Люди, недавно безликие, а теперь с радостными лицами, проходят мимо. Очень похоже на китайский район, только вместо масок – улыбки. По дорогам скользят прозрачные автомобили, поезд надземного метро проносится над головой. На фасадах небоскребов, подобно рекламе, по-прежнему мелькают картины жизни. В абсолютной тишине совсем неожиданно звенит заливистый детский смех.

Он доносится из переулка слева, и 501-й сворачивает туда. На просторном дворе в окружении высоток располагается детская площадка. То тут, то там торчат хилые деревья. Качели, горки, песочницы и карусели облеплены детьми разного возраста. Дети бегают, резвятся, хохочут. Их смех, отражаясь от зданий, разносится по всему городу. 501-й оглядывается и понимает, что домов больше нет и что парк с детскими площадками простирается до самого горизонта. Деревья резко выросли и стали похожи на стражей. Но они словно слеплены из воска, и всё вокруг лишь кажется настоящим. Дети, и звонкий смех, и радость…

501-й вспоминает еще одну трагедию, начавшуюся за несколько лет до эпидемии. Повсеместно младенцы стали рождаться мертвыми. Процент выкидышей вырос в разы. Врачи разводили руками, но никто не мог поверить, что высокотехнологичное общество не в состоянии справиться с этой бедой.

Спустя еще пару лет мертвым рождался уже каждый второй ребенок на Земле. Тогда и появился проект «Нерожденный». Сознание умерших младенцев переносили в Систему и обеспечивали их духовный рост и развитие. Поначалу проект считался успешным: младенцы жили в информационном пространстве почти так же, как жили бы в реальном мире. Родители общались с детьми, подключаясь к Системе, воспитывали их, играли, любили…

Но вскоре проект пришлось закрыть в связи со всплеском суицидов среди родителей – они уходили из жизни, чтобы быть рядом со своими чадами. Многие общественные организации тут же выступили против «Нерожденного», провозглашая, что воспитывать нужно реальных детей в реальной жизни, а не их цифровые подобия. Так у умерших при родах была отнята последняя надежда на жизнь, пусть даже и в Системе.

Но хотя проект закрыли, здесь цифровые дети всё еще существуют. Они играют, резвятся, радуются бутафорской жизни. Их смех становится всё громче, перерастает в оглушительный гвалт. 501-й закрывает ладонями уши, всё сильнее и сильнее сдавливает голову, только бы ничего не слышать. Его колени подгибаются, по щекам течет что-то теплое, и 501-й видит багровые капли, разбивающиеся о белоснежную поверхность. Сознание меркнет, глаза закрываются.

Неужели это и есть тот самый рай? Жизнь после смерти? И ему, 501-му, придется вечно ходить по иллюзорному городу с прилепленной на лицо улыбкой? Работать в цифровом ЗПСП, читать новости из мира живых, разговаривать с такими же мертвецами о том, что погода сегодня какая-то пасмурная. И быть безгранично счастливым. В этом месте, подделке мира… Хотя почему подделке? Всё выглядит настоящим. Что здесь, что там… одно и то же.

Вокруг больше нет парка с восковыми деревьями и детскими площадками. Твердая поверхность под ногами исчезла. Тело парит, и крохотные пузырьки приятно облепляют голую кожу. 501-й понимает, что он в капсуле выращивания. В утробе Завода. Голова, разрывавшаяся от крика нерожденных, перестает гудеть, тело расслабляется, настает полный покой. Спустя какое-то время он медленно разлепляет веки.

Поначалу видно лишь красное марево биожидкости. Потом за стеклом появляется коридор и еще что-то смутное… Странный силуэт. Он становится всё отчетливей, и теперь уже ясно, что перед капсулой стоит человек. 501-й видел его когда-то, но не может вспомнить, где и когда… Он смаргивает багровую пелену, пытается разглядеть.

Человек делает шаг вперед. Теперь можно четко увидеть его длинный коричневый плащ и черную маску, сквозь прорези которой смотрят ледяные серые глаза.

Глава V. Врач

24 августа. Центральный Китай. 501-й

501-й просыпается. Вдыхает свежий искусственный воздух, выдыхает. И снова вдыхает, и снова. Поднимает руки – ладони упираются в холодное и гладкое. Тогда он решается открыть глаза.

Он лежит в капсуле, накрытой стеклянным куполом. За стеклом – синеватый мрак. 501-й приказывает открыть купол, но ничего не происходит. Тогда он смотрит на свое голое тело, видит провода на присосках. Провода сплетаются в один канат и исчезают где-то в ногах. В районе солнечного сплетения – круглое розовое пятно, 501-й аккуратно дотрагивается до гладкой кожи, совсем как у новорожденных. Что это? Ранение?

Он пытается вспомнить, но в голове мельтешат лишь смутные образы: длинный коридор, посреди него какой-то человек…

«Где я? Что это за капсула? Как сюда попал?»

Тонкими пальцами 501-й ощупывает лицо, кладет ладонь на лоб, проводит по голове. На затылке ощущает металлическое, прямоугольное. Чип. Теперь он вспоминает…