Великая Река: Долгое лето - Токацин

цветущих зарослей Кемши. Фрисс очень надеялся, что семейство Юн никак не пострадает из-за своего гостеприимства, и что Всадники Цу никогда не узнают, кто именно приютил «беглых убийц и осквернителей могил». Он оставил горсть медных хонко под циновками – янтарь или раковина слишком явно указали бы на их бывшего владельца…

- Пока что бояться нечего, - Нецис ненадолго отвлёкся от изучения банки с «Кийольти» и обнюхивания её крышки. – Сейчас мы защищены мороком. Нас видят, но тут же забывают. А вот ближе к Айэну некоторым придётся сменить обличие… Нет, всё-таки чего-то в этом зелье недостаёт. Надо было записывать состав внимательнее… Может, добавить белый гриб Чи?

- Ладно, я не против, чтобы вы с Гелином на мне висели, - хмыкнул Речник. – Зелье хорошее, но если у тебя есть ещё идеи – осуществляй. Грибы найду. Но хотелось бы взять с тебя одно обещание…

- Да, Фрисс? – Нецис внимательно посмотрел на Речника и даже спрятал банку.

- Поклянись до той поры, когда мы выберемся из Страны Дракона, не лазить по курганам, не тревожить могилы и не поднимать ни мертвяков, ни духов, - Фрисс коснулся рукояти меча. – Я недавно спас тебя, Нецис, и я требую такой клятвы. Жаль будет, если ты её нарушишь.

- Илкор ан Ургул, - Нецис сжал правую ладонь в кулак и коснулся груди. – Я очень сожалею, что вы с Алсагом пострадали из-за меня. Но помни, что окончательное решение – всегда за Аойгеном…

…В полусотне шагов от низенькой, но широкой ограды из присыпанных землёй стеблей Чилонка – символической стены Айэну – Фрисса накрыло землистым влажным запахом растущих грибов и перегноя. Он давно уже спешился, две летучие мыши висели на его поясе, вцепившись когтями в перевязь, хесский кот, вымытый и расчёсанный, шёл у его ноги, и перепонок на его хвосте видно не было. Речник брёл по обочине, уступая дорогу повозкам, запряжённым куманами, тяжело нагруженным и порожним ящерам-анкехьо, бронированным Хальконам, с деловитым видом проползающим мимо. Фрисс видел полосу запустения там, где заканчивались ряды домишек застенья, и обрывались хлипкие ограды – там блестела отполированная броня каменных змей, изредка «всплывающих» на поверхность, а ещё поодаль – начинались чёрные стены меанской крепости. Она была невелика и стояла как будто в стороне от центра города. Сам Айэну был южнее, и у него не было стен вовсе.

За кое-как сооружёнными из обломков тростника заборами на грудах трухлявых ветвей, земли и соломы росли огромные грибы – и одинокие, в рост Речника, и кучками, чуть длиннее локтя, чёрные, белые, жёлтые и красные, зелёные и фиолетовые, с остроконечными и выгнутыми в воронку шляпками. Иприлоры и земляные сиригны возились вокруг них, укрепляя навесы из папоротниковых ветвей, чтобы солнце не выжигало грядки. Редко среди грибных зарослей попадались огороды миньцев, засаженные Сеттой, Хелтори или Меланчинами.

У дороги, на каждом перекрёстке – Фрисс и сам не заметил, как поля вокруг сменились подобием города, пусть и заросшего грибами – стояли жители с корзинами, полными каких-то ярких веточек, похожих на крашеные метёлки. Речник заметил, что многие украшают себя такими цветами – и миньцы, и иприлоры, и даже Меа – одного такого демона Фриссу всё же удалось встретить на улице, и был он, судя по двуцветным доспехам, из отряда Хээ-нор Хеноо. Фрисс заплатил мелкую монетку и сунул ярко-оранжевый цветок за ухо, по местному обычаю, а второй, тёмно-красный, вплёл в шерсть Алсага. Нецис шевельнул крылом и посмотрел на Речника с одобрением.

«Это цветы дерева Гьос,» - пояснил он для Речника, незнакомого с обычаями и не понимающего местной речи. «Сейчас как раз празднуют его цветение. Сегодня двадцатое Иттау… значит, завтра в храмовом парке вокруг цветущих деревьев соберётся весь город. Бесплатным кайцаном там не угостят, но будет красиво…»

- Никогда не видел, как цветёт Гьос, - покачал головой Речник. – Да я и самого дерева не видел… Это оно – вон тот огромный рыжий факел за постами стражи?

Фрисс выбрался из застенья с небольшим белым грибом в кармане – иприлор-огородник на ломаном иларсийском уверял, что это настоящий белый Чи – и теперь неспешно шёл по извилистой, как туннель Халькона, улице, выглядывая постоялый двор. Здесь запах грибов наконец растаял, и аромат цветущих деревьев Гьос накрыл город невидимым пологом. Многие украсились яркими ветками, и у всех на щеках были выведены красные расходящиеся линии – несложное изображение тех же священных цветов. Кимея с флейтой сидела на невысокой крыше и ждала, пока соберутся слушатели – ждать ей оставалось недолго, сквозь толпу в переулке Фрисс еле протиснулся. Он сам остался бы послушать, но что-то ему казалось неправильным в звуках города, в лицах жителей и даже в отсветах заката. Может, здесь не принято разливать на улицах крепкий кайцан и плясать, оглашая воплями окрестности… но Фрисс вовсе не чувствовал веселья – скорее грусть.

«Нецис, тут неладно,» - подумал он наконец, остановившись у стены. Перед ним была площадь, а на ней – маленький пруд, окружённый тростником и побегами Гьос, едва достигшими человеческого роста, но уже буйно цветущими. Над садом вяло колыхалось тяжёлое знамя с четырёхкрылой змеёй.

«Как думаешь, что тут творится?» - подумал он снова, тронув нетопыря за крыло.

«Неладно будет, если мы заночуем на улице,» - Нецис, кажется, задремал и теперь был не рад пробуждению. «Спроси на постоялом дворе, что испортило миньцам праздник. Там это знают наверняка.»

Над постоялым двором было вывешено знамя поскромнее – узкий флаг, на котором змея еле-еле поместилась. Из общего зала столы и скамьи вытащили наружу, под папоротниковый навес, и все они были уже заняты. Фрисс устроился в углу зала, на циновках. Всё вокруг так и шептало о манящей чаше кайцана… лучше разбавленного, чтобы хватило надолго. Пить разбавленный кайцан, слушать кимейскую флейту и непонятную, но приятную слуху песню из-за дверной завесы… Фрисс уже почти открыл рот, чтобы попросить полную чашу, но покосился на Алсага – и покачал головой.

- Грибы, - прошептал он, открыв горшок, который принесли ему, и вдохнув поднимающийся из-под крышки пар. – Не мясо, но почти Листовики. Погоди, Алсаг, пусть немного остынет… Хаэй!

- Что такое? – вильнул хвостом иприлор-служитель, изумлённо зашипел, увидев кота, глотающего грибное варево, но промолчал.

- Я сегодня пришёл в Айэну – говорили, будет праздник, - хмыкнул Речник. – А в городе невесело. Что случилось?

- Храм закрыт уже неделю – вот