Жрец Хаоса. Книга VII - М. Борзых

будто целое море рябило от их крыльев, хвостов, голов и иных частей тела. При этом стояла удивительная тишина, ведь во главе своего войска стоял сам Кхимару. Сейчас, находясь с ним на одном уровне, я как никогда понимал верность присказки «у страха глаза велики», ведь на дне ямы в пирамиде мне казалось, что Кхимару просто огромен. Но нет, на самом деле он был ростом что-то около пяти метров, что в целом не было такой уж недостижимой высотой. Как минимум потому, что тот же Гор у меня был метра два с половиной, да и горг, собственно, в холке имел примерно такие же размеры. Поэтому не так страшен демон, как он казался из ямы. Но презентация была грамотная, этого у него не отнять.

Зато сейчас я прекрасно осознавал, что миром мы точно не разойдёмся, а всё потому, что две головы из трёх этой чешуйчатой гадины явно были опьянены безумием и жестокостью, пылая жаждой крови. И я оказался прав.

— А вот и мой обед пожаловал. Князёк, иди сюда, мы будем тебя жрать.

— Я ядовитый, подавишься и сдохнешь в корчах, — абсолютно спокойно вышел я пред глаза древнего существа, но Мурад тут же отдёрнул меня от опасной черты и прошипел:

— К-куда⁈ Вступишь в сферу смерти и тебя убью я случайно, а не это трёхглавое чудовище! Хоть какая-то, а защита.

— Ой, подумаешь, не такую дрянь жрали, — тем временем ответил Кхимару или кто там сегодня за него? — Ты у меня вместо главного блюда для одного не менее дорогого мне существа. Где там твоя девчонка? Она должна достаться лично мне.

— А харя не треснет? Или все три? — совершенно не по-аристократически, как будто самый настоящий голодранец из трущоб, ответил я.

Мне, по сути, нужно было вывести из себя то существо, которое сейчас завладело телом Кхимару. Почему я решил, что это так? Да всё просто: безумие, кровь, жажда. Если в пирамиде я ещё не знал и не понимал того, что я вижу, то пояснение Малявана несколько упростили задачу. Ведь даже в пирамиде две головы воевали со мной, а одна прислушивалась и оценивала всё, что я говорил тогда. Мне тогда казалось, что третья голова обладает некими иными силами. Но, судя по тому, что рассказали мне демоны, скорее всего, третья, статичная и спокойная, как раз и была прибежищем для сознания настоящего Кхимару.

Здесь и сейчас я видел такую же ситуацию. А ярость как основная сила, хоть и даёт разгон и резкий всплеск адреналина, однако же очень сильно отупляет разум. А посему моя задача была — бесить, бесить и ещё раз бесить, причём как можно сильнее, для того чтобы эта тварь сама рванула на меня в атаку, отключив разум и осторожность.

— Устроил тут цирк с пафосным появлением! Ещё потребуй дань за пять тысяч лет девственницами!

— А почему только за пять тысяч и почему девственницами? — кажется заинтересовались все три головы моими словесными помоями.

— Если больший срок брать, то сотрёшь хвост себе к чертовой матери до основания, а девственницы… чтобы сравнить тебя было не с кем!

— Ах ты, гадёныш! Да я тебя… — побагровел трехглавый змей и тут же принялся шарить на поясе всеми четырьмя руками в поисках оружия. Кажется, я был близок к цели.

— От гадёныша слышу! — ухмыльнулся я. — Да, Кхимару? Или лучше называть тебя Атикая?

Две головы дёрнулось, а единственная спокойная чуть склонилась набок, разглядывая меня с любопытством.

— Откуда ты знаешь моё имя?

— Ну как же… Великий, могущественный, первородный… — перечислял я подходящие эпитеты, — ярость этого мира! Предатель, решивший утопить его в крови, которого предал родной брат, упрятав во вместилище души! Что же нужно было сделать, чтобы собственная семья от тебя отвернулась?

— Не лезь в наши дела, червь! Я всегда всё делал ради своей семьи! И то, что они сподобились спутаться с грязными человечками, не делало им чести! Нужно было вернуть их к первоначальной задаче!

— Да-да-да, это я уже слышал. Но при всём при этом именно от вас пошли многие магические человеческие семьи. Вероятно, существующие ветви берсеркеров, владеющих боевой яростью, — это и твои потомки, да, Атикая?

— Нет! Я всегда следил за тем, чтобы моё семя не укоренилось в недостойных существах!

— А кого же вы тогда защищали все эти сотни тысяч лет в битвах? Кого вам приказывал защищать Тадж, не скажешь? Если уж мы такие недостойные…

— Заткнись, малявка! Обед на ножках не должен разговаривать! Выйди и сдохни, как мужчина!

— О, меня уже повысили рангом до мужчины? Приятно слышать. А ведь ты даже собирался превратить меня в одну из химер и пополнить собственное войско. Что же, кишка тонка? Или я нечто большее, чем обычный человечек? Ведь ваша магия меня не берёт. А я и сам могу создать чудовище похлеще ваших.

— Довольно, хватит мне зубы заговаривать! Накануне ты был более смелым, а сейчас прячешься за смертью! Так имей в виду, мне нужен только ты и девчонка. Это было условие Кхимару. Но если ты сам не выйдешь, я уничтожу всех в этом лагере. Их смерть будет на твоей совести. Слышишь, братец? Я дал ему выбор. Всё, как мы договаривались.

Одна из голов сокрушённо покачивалась из стороны в сторону, опустив печальный взгляд в землю.

— Угаров, не ходи, — услышал я тихий шёпот сквозь зубы от Мурада. — Я сейчас попробую такими же сферами накрыть остальные палатки. Если получится, то какое-то время продержимся. Они не посмеют напасть, сами подохнут.

— Насколько хватит твоего резерва? Обитаемых палаток здесь сколько?

— Около двух десятков, — отозвался тихо Селим.

— И ты удержишь разом два десятка сфер? — я внимательно следил за выражением лица Керимова. — Раскиданы они на территории немаленькой, может, конечно, и не футбольное поле, но где-то метров двести квадратных точно есть. Я в курсе про существование площадных конструктов магии смерти, но только вы обычно ими бьёте, а не защищаете. Потому повторю вопрос: насколько тебя хватит при удержании двадцати защитных куполов?

Мурад со свистом выпустил воздух из лёгких и тихо ответил:

— Минут пятнадцать-двадцать. Максимум. Но это уже будет смертельный номер.