"Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 - Елена Звездная

в ярости от одной лишь мысли о том, чтобы присягнуть на верность Лжебогу. Но осознавая его возможности, Хусейн понимал то, что или они согласятся, и смогут проконтролировать хоть что-то, или откажутся, и их сомнут. По миру ходили слухи о том, как Артур Геслер избавился от организованной преступности в «странах первого мира», и отразить тот же подход на Восток было бы вполне в его духе.

— «Мы никак не сможем гарантировать быстрое приведение к порядку даже всего Калифата, наводнённого сепаратистами. В других государствах-единоверцах обстановка порой ещё хуже, и власть находится во многих руках одновременно. Потребуются многие годы, чтобы что-то сделать…». — Восток никогда не был един ни на словах, ни на деле. В каждой стране существовало столько полюсов силы, что любая попытка нарисовать действительную политическую карту региона превратила бы работу художника в Ад, требующий задействования микроскопа.

Из этого следовало то, что на фоне любого другого региона именно восток был наименее стабильным, самым непрогнозируемым и требующим колоссальных сил для захвата даже сравнительно небольших территорий. Со странами Европы в этом плане было на порядки легче, так как там не только присутствовала цельная, единая структура власти, контролирующая каждую пядь своей земли и не допускающая существования десятков группировок сепаратистов, но и сами люди были воспитаны так, что им необходим был один-единственный лидер или правительство.

— «От Калифата потребуется только объединить и привести к согласию лишённые руководства группировки и государства. Потому как я лично обезглавлю ваших соседей и обеспечу поставки дополнительных вооружений, техники и расходников, когда возникнет такая необходимость». — Хусейн засомневался, пусть слова Лжебога и звучали очень привлекательно. Объединить Восток под рукой Собора Южного Калифата, стать своего рода мессией для сородичей и единоверцев — это мечта любого мужчины. Но вот какой ценой придётся за это заплатить, и не окажется ли, что всё это лишь ширма для скорейшего установления тотального единовластия Лжебога? — «Взамен я потребую исключительно лояльности и готовности действовать ради претворения в жизнь моего плана по спасению человечества. Внутренняя политика Калифата, ваши споры и склоки, ваши идеалы не будут меня интересовать до тех пор, пока мои приказы исполняются качественно и своевременно».

— «Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, Лжебог».

— «И тем не менее, это и есть правда, Хусейн». — А ещё Артур всё равно прогнозировал массу неприятностей, связанных с нежеланием людей, и в частности — членов религиозных общин, признавать над собой власть чужака. Пусть даже фактически ими будут управлять их же сородичи, сам факт нахождения во главе Лжебога гарантированно спровоцирует такую массу конфликтов, что новой власти Востока придётся сильно постараться, чтобы урегулировать ситуацию и покарать смутьянов…

— Хусейн? Что с машиной? Нужно двигаться дальше, если хотим успеть вернуться до темноты. — Голос Маджида, раздавшийся в гарнитуре после тихого щелчка, моментально вернул мужчину в реальность. Он выждал пару секунд, устаканивая мысли в голове, после чего выдохнул:

— С возвращением придётся повременить. — Хусейн прислушался к своим ощущениям, ища то ли собственную неуверенность, то ли недовольство Лжебога, который всё так же нависал над ним подобно горе. — На связь вышел один… человек. Нужно незамедлительно обсудить это с глазу на глаз, как членам Собора.

Хусейн первым вышел из машины, кивнув начальнику охраны: телохранители уже давно высыпали наружу, оцепив периметр вокруг «его» колонны. Аналогичным образом поступили и защитники Маджида и Джамаля, которые, к их чести, почти сразу выбрались наружу и теперь вышагивали по волнистому, испещрённому трещинами и дырами асфальту к инициатору внепланового собрания.

— Что за человек? — Первым спросил старик, окинув взглядом горизонт. — И к чему спешка? Сепаратисты могут быть неподалёку…

— Этот «человек» сообщил о засаде в двенадцати километрах. С его слов, Фарид переметнулся на сторону сепаратистов, «прочитал» тебя, Джамаль, и организовал засаду на обратном пути…

— Похоже на чушь. — На удивление спокойно произнёс Маджид.

— Этот «человек» — Лжебог. — Хусейн заметил, что его собеседники моментально прониклись серьёзностью ситуации от одного лишь упоминания этого имени. — И он прямо сейчас может легко нас всех прикончить. Но вместо этого предупредил… и кое-что предложил.

Не меньше пяти минут потребовалось Хусейну для того, чтобы пересказать то, что Лжебог заботливо вложил в его голову в виде концепций и образов. Могло получиться и быстрее, но ярящийся Джамаль и сыпящий встречными вопросами Маджид несколько затянули процесс. Один был возмущён уже тем, что член Совета прислушался к «голосу в голове» и, фактически, начал плясать под его дудку, а другой одновременно и интересовался обстоятельствами появления Лжебога, и отчаянно настаивал на резком смене курса: поговорить, мол, можно было и в дороге.

Вполне закономерно, что это не могло привнести в ситуацию хотя бы капельку ясности, пусть Хусейн и пытался, понимая, что Собор, споря, лишь позорится перед Лжебогом.

— Он не просто Глас Иблиса, Хусейн! — Прорычал Джамаль, ударяя тростью об асфальт. — Он искушает! Вводит в соблазн! Обещает то, о чём иные и мечтать не смеют!

Маджид хмыкнул и не оборачиваясь, глядя куда-то в сторону теряющейся в пустыне дороги и будто бы пытаясь высмотреть Лжебога, бросил:

— Ты ошибаешься, Джамаль. Лжебог… Можно называть его как угодно, но на деле им уже была проделана огромная работа. Даже здесь, у нас теперь производят на порядок меньше «грязного» дурмана. Исчезла часть группировок мятежников, промышлявших работорговлей и трансплантацией органов. Даже напряжение у границ схлынуло потому, что он, преследуя какие-то свои цели, зачистил откровенных фанатиков, лишь прикрывающихся именем пророка. — Маджид говорил степенно и уверенно, так, словно его подменили. Но по блеску в глазах, по изменившейся осанке знающие его люди могли понять, что тот просто нащупал опору под ногами. Не понимающий, как совладать с бедами, обрушившимися на Калифат, он наконец-то увидел проблеск надежды. — А теперь он не убил нас, Джамаль. Не взял в плен. Не захватил власть силой, пусть и мог. Он просто сделал предложение, от которого, скажу честно, трудно отказаться…

— Ты оправдываешь его⁈ — Рявкнул старик.

— Нет. Его нельзя оправдать, но и нельзя обвинить. Кто из нас не воспользовался бы такой силой, старик? Ты бы первым отправился приводить к покорности неверных, не считаясь с потерями. А что сделал он? Многих погубил лично? — Хусейн кивнул на Маджида. — Маджид верно говорит: от Лжебога мы на деле пока видели лишь благо.

— Тем более, что это не выбор между «получить ничего» и «получить