Зверские убийства в Тенистой Лощине - Джуно Блэк

оставалась в книжном магазине – требовалось разобраться с поставками, домой она вернулась почти в полночь. По дороге она видела на улице Говарда Читтерса. – Он тоже меня видел и помахал, но мы не разговаривали. Он часто задерживается у фон Биверпелта, а потом спешит домой к своей семье.

– Хорошо. Пойду выяснять алиби у других. Увидимся!

Выбежав из книжного магазинчика, Вера снова заглянула к Джо за кофе и информацией. В это время в кафе было относительно тихо. Из любопытства Вера спросила Джо, где тот находился в ночь убийства Отто. Джо долго смотрел на нее, потом ответил:

– Мы с сыном отправились домой сразу после того, как закрыли кафе. Часок поиграли в криббидж, а после легли спасть, нам открывать кофейню на рассвете.

Конечно, Вера верила ему. Джо являлся одним из самых заметных жителей города. И не в привычках лося было прятаться от других.

– Я просто пытаюсь выяснить, не видел ли кто‑нибудь чего‑нибудь. Похоже, у нас в городе живут одни домоседы.

– Я понимаю, Вера. Почему бы тебе не спросить Хайдеггера, не заметил ли он чего‑нибудь странного. Он ведь ночная птица.

– Отличная мысль! – Вера вскинула голову. – Не могу поверить, что сама не додумалась.

– Ну, тебе придется немного подождать, он еще спит.

– И мне придется слушать все его разглагольствования. – Вера скорчила гримасу, думая о напыщенной болтливой птице.

– Удачи, – пожелал Джо выбегающей за дверь лисе.

Пока двое животных обсуждали новое, ставящее в тупик развитие дела, в другой части города происходило кое-что еще. Кто‑то украдкой бегал среди деревьев у края пруда, на противоположном берегу от того места, где обнаружили тело Отто.

– Где она? Где она? – Существо бросалось то в одну сторону, то в другую и что‑то искало. – Ни на кого нельзя положиться, только на себя… Нельзя было доверять этому зверю.

При звуке чьих‑то приближающихся шагов существо сбежало до того, как его заметили. Нельзя, чтобы его здесь видели. Любое подозрение обернется катастрофой.

Глава 8

Хотя большинство обитателей Тенистой Лощины продолжали обсуждать провокационную статью Веры, в особняке фон Биверпелтов разыгрывалась совсем другая драма. Реджинальд фон Биверпелт уже шел к двери, обдумывая несколько срочных вопросов, с которыми ему требовалось разобраться на работе, как внезапно путь ему преградила жена.

– Реджи, я хочу с тобой поговорить, – объявила Эдит.

Реджинальд вздохнул; ему почти удалось сбежать, не встретив ни жену, ни дочерей. Он любил свою семью, но животному нужно начинать день спокойно, в особенности когда приходится напряженно работать сутки напролет, чтобы сделать Тенистую Лощину таким прекрасным городом. Он попытался выскочить за дверь, притворившись, будто не услышал слов жены, произнесенных сладким голоском, но не успел. Он так торопился сбежать из собственного дома, что уронил портфель, и Эдит догнала его у массивных дубовых дверей в прихожей. Реджинальд сдался.

– В чем дело, моя драгоценная? – успокаивающим тоном спросил Реджинальд. Эдит хотела поругаться. Он это видел. Это было так же хорошо видно, как штормовую тучу на горизонте. И дождь должен был пролиться на него. – Мы можем поговорить вечером?

– Нет. Это важно, Реджи.

Эдит фон Биверпелт было нечем заняться на протяжении дня, поэтому бóльшую часть времени она беспокоилась о том, о чем беспокоиться не требовалось, а также волновалась за членов своей семьи, хотя дочери фон Биверпелтов были вполне самодостаточными. Единственной проблемой, которую они создавали, – огромные счета, приходившие из магазинов и от кредиторов в конце каждого месяца. Поэтому Эдит сосредотачивала свое вызывающее страх внимание на бедном муже, которому хотелось только одного – уйти на работу и побыть в тишине.

– Я считаю, что мы мало проводим времени вместе и ты уделяешь недостаточно внимания моим потребностям, – сварливо заявила Эдит. – Я говорю про время содержательного общения с семьей.

Для Реджинальда это заявление прозвучало словно цитата из какого‑то журнала; так и было на самом деле. Эдит страстно увлекалась чтением журналов, а вот книги совсем не любила (за исключением кулинарных, которые регулярно покупала).

К этому Реджинальд не был готов и тупо уставился на жену.

– Время содержательного общения с семьей?

– И поддержания эмоциональной связи, – добавила Эдит.

Он снова попытался ее успокоить:

– Дорогая, я буду рад обсудить это с тобой позже, но сейчас мне нужно на завод. Знаешь ли, он сам работать не будет.

Обычно эта тактика оказывалась весьма эффективной, но только не сегодня.

– О да, ты всегда сбегаешь на работу. Ты всегда так рад уйти из дома. Что сегодня в программе? – спросила Эдит, голос которой становился все громче и настойчивее. Она требовала внимания! – Собираешься встретиться с ней? – Последнее слово было произнесено на полной громкости, затем Эдит шумно разрыдалась.

– С кем? – Реджинальд изобразил на морде невинность и непонимание.

– С этой потаскухой, – выплюнула Эдит и прищурилась.

– Бренда – прекрасная секретарша и милое юное создание, как тебе прекрасно известно, – быстро ответил он.

– Я не ее имею в виду!

Реджинальду этого хватило.

– Я не знаю, о ком ты говоришь! – заорал он, хотя прекрасно знал. – Мне нужно заниматься делами!

Заявив это, он подхватил портфель с пола, куда тот упал, и вылетел из дома, с грохотом захлопнув дверь у себя за спиной. Эдит побежала в гостиную и рухнула на диван, рыдая и поднося к глазам изящный кружевной платочек.

Обе дочери фон Биверпелтов прятались на лестнице и слушали, как ругаются их родители. Не имея практически никаких шансов завести романтические отношения – по крайней мере, на данный момент, – они часто подслушивали разговоры родителей. Они читали те же журналы, что и их мать, поэтому узнали сценарий из статьи «Можно ли спасти этот брак?», опубликованной в прошлом месяце. Эсмеральда была полностью на стороне матери, обладая точно таким же темпераментом. Анастасия иногда сочувствовала отцу, хотя держала это при себе. Ее мать могла быть очень требовательной.

После того как отец вылетел из дома, сестры подождали несколько минут, затем исчезли с лестницы. Эдит быстро прекратила рыдать после того, как дверь за мужем закрылась; она могла бы сделать отличную карьеру в театре. Обычно после семейной ссоры она просила домработницу заварить ей чай и отнести наверх. Эдит в таких случаях проводила бóльшую часть утра у себя в спальне, восстанавливая нервы, как она сама выражалась.

Однако у девушек были совсем другие планы. Даже Эсмеральда не хотела томиться у одра матери, сочувственно кивая и подбирая отброшенные в сторону бумажные платочки. Сестры хотели отправиться в город и послушать сплетни об убийстве. Каждая их них несколько раз перечитала статью Веры в газете.