Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

Где-то вдалеке брезжило понимание, что доктор Кислых попросту неспособна на такое. Но ничего другого выдумать она не могла. Человек, как известно, так устроен: только обличив неизвестное, придав чему-то мал-мальски знакомый образ, он способен к его изучению.

– Сейчас я тоже чувствую постороннее присутствие. Мы коммуницируем посредством Ординатора. Нет никаких гарантий, что это она, что это доктор Кислых, – последнее она произнесла, откровенно подавляя громкий выдох – ощущения накатывали волнообразно и порою очень даже походили на предпосылки оргазма. – Но меня направляют, указывают. Пытаются показать нечто.

– Что именно? – Буров стоял там же; Рената не заметила, как чёрный гордеев лёг дулом на иную траекторию выстрела. Он по-прежнему смотрел в пол. Но уже под ноги ей.

Рената схватилась на край стола, перемазанная склизким перчатка соскользнула, но женщина устояла. Следующая волна прошибла её от корней проклюнувшихся волос до мягкой кожи под ногтями ног. Мысль, мелькнувшая следом, вызывала стыд: ей никогда ещё не было так хорошо. Легко, просто, чисто.

– Рената Дамировна, – воззвал глухой голос Трипольского. – Возможно, это контакт!

Толчок вперёд, к столам с выпотрошенными чужими, она почувствовала кожей. Шагнула, несмело повинуясь. Взгляд лёг на куб с мозгом первого, затем второго. Что-то зашевелилось на задворках памяти при виде этих изъеденных червоточинами органов.

Сначала возникли образы. Если это и были воспоминания, то ей они не принадлежали точно: кафедра, луч старого проектора под потолком, огромная раздвижная доска с меловыми разводами и крашеный толстым слоем деревянный пол. Вокруг люди, лица их смазаны, молчат. И только один голос властвует над обширной аудиторией – с кафедры он достигает самых отдалённых уголков помещения и эхом возвращается обратно. Слов не разобрать. Он принадлежит женщине, но силы и уверенности в нём хватило бы и на пару-тройку мужчин.

Образы схлынули так же внезапно, как и возникли. Подобно морской волне, они оставили после себя песчинки знаний, что залегли в выемки каменистого берега. Чужие воспоминания теперь стали её.

– Прионы… – прошептала она неуверенно.

– Что?.. – переспросил Трипольский, но сам уже отпрянул от стекла машинально – услышал.

– Прионы, – твёрже повторила Рената и сглотнула, чувствуя как покидает её разум некто третий.

Точно очнувшись, стряхнув оцепенение, заговорил Ординатор:

«Прионы – белковые инфекционные агенты с аномальной третичной структурой, способные к размножению, но не содержащие нуклеиновых кислот».

Его слышали все: Буров помрачнел пуще обычного, а Трипольский за стеклом принялся ходить взад-вперёд, делая всего по три-четыре шага. Он-то точно знал, что это.

– Почему Ординатор сообщил о прионах?..

Рената ничего не ответила Бурову. Ответ нарождался медленно, мучительно, карабкаясь из глубин памяти – то ли её, то ли чужой. Логическая связь между исковерканным мозгом чужих и упомянутыми Ординатором прионами выстраивалась фрагментами. Возник образ аборигенов Папуа – Новой Гвинеи. Сперва здоровых людей, изукрашенных красно-белым. А потом и больных: умственно отсталых, порою терзаемых конвульсиями.

Только после этого постороннее присутствие в разуме Ренаты окончательно истаяло. Она обессиленно опустилась на пол, жестом давая понять: всё нормально. Но Буров и не спешил к ней, держа пистолет обеими руками.

Мысль, к которой её вели всё это время, оказалась последней, прежде чем Рената потеряла сознание.

Пришельцы были каннибалами.

Глава 26. Тоннели

Сложно сказать, сколько прошло времени…

Пока она была без сознания, он воспользовался ею. Тело напоминало о том ежесекундно: саднила припухшая грудь, низ живота то и дело сводило короткими судорогами, чуть шла кровь. Но осознание изнасилования напрочь затерялось в кипучей гуще страха и смятения. Вика не узнавала сама себя: в голове пульсировала только одна мысль – во что бы то ни стало вытерпеть, выжить, выбраться.

Вика видела его лишь мельком. Грязно-белые сосульки волос почти закрыли лицо, когда он, оставив рядом раскрытый контейнер с сухой питательной смесью, пятился прочь. Он был молод, явно. Но что-то в его движениях, блёклом взгляде глубоко посаженных глаз говорило об обратном…

Вокруг тускло светились голубоватым стены пещеры. Шнур, которым она была связана, ослаб, и Вика вскоре освободилась. Огляделась, сидя на полу и обняв колени. Одежда лежала тут же, частично порванная. От стен веяло теплом, но её не на шутку трясло.

Вика быстро оделась, борясь с позывами сухого кашля. В шлёвках форменных брюк не оказалось ремня, а с кителя зачем-то были срезаны карманы…

Из пещерки вёл единственный выход. Вика поднялась, покачнулась, удерживая зыбкое равновесие расставленными руками.

«Выбираться. Выбираться. Прочь отсюда!» – кружило в голове.

На контейнер с сухой смесью девушка даже не взглянула и нетвёрдо зашагала к выходу. Узкий тоннель вёл вверх, а воздух в нём был ощутимо теплее. Голубоватые прожилки в камне источали неяркий свет и они же нагревали воздух.

Совсем скоро Виктория оказалась на развилке. Вправо и влево уходили похожие тоннели: один вниз, глубже, другой вверх. Она интуитивно выбрала тот, что должен бы вести на поверхность.

Становилось прохладнее. Тоннель оказался длинным и заканчивался почти вертикальным подъёмом с явно рукотворными ступеньками. Только с третьей попытки ей удалось преодолеть его. Впереди ждала новая пещера.

Это была не то мастерская, не то лаборатория. Вдоль неровных стен теснились собранные из чего попало столы, заставленные всевозможными приборами, украденными, видимо, из челноков и модулей. Тут же, в самом центре, громоздился непонятный шатёр, изнутри которого доносился очень знакомый волнообразный гул. Вика даже думать не хотела, что там. Она толком-то и не смотрела по сторонам. Шла и шарахалась всякой тени и повторяя одними губами:

«Weg, weg, weg…»

Прочь вели два коридора, и оба наверх. Вика растерялась. Было тихо, казалось, что трепет её сердца слышен чуть ли не всюду. Девушка подошла к каждому коридору и попробовала определить путь к выходу по движению воздуха, но ничего не вышло. И тогда она двинулась наугад.

Одна только мысль, что абориген где-то рядом, останавливала бег крови. Тело нет-нет да и обмякало, вдруг охваченное необъяснимой слабостью, но разум протестовал, кричал и бился – прочь!

Weg, weg!

Неожиданно спереди раздался громкий щелчок. Вика обмерла.

Десяток рывков задыхающегося сердца – ничего. Тишина. Она стояла не шевелясь, вжалась в камень, будто надеялась слиться с ним. Только когда закружилась голова, девушка поняла, что забыла дышать.

Поворачивать назад было бессмысленно. Что если впереди выход?..

Маленькими шажочками Вика двинулась дальше и почти сразу наткнулась на переборку. Сердце бешено заколотилось – это был соединительный шлюз! Даже внешнее обозначение сохранилось! Модуль! Но что он делает тут, втиснутый