Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

же верил. Он был его другом, настоящим, проверенным, и знал гораздо лучше, чем остальные. Усталость Саныча от жизни соизмерялась разве что с его же ответственностью, просто в какой-то момент второе перестало уравновешивать первое…

В суть же он вдумываться не хотел. Если Кислых каким-то образом дотянулась до Саныча через своего Ординатора и… помогла, то пусть так оно и будет. Время задавать вопросы ещё придёт.

Трипольский вдруг встал и, как в прошлый раз, поставил в центр стола собранного вручную монстра из нанопроектора и теперь уже одного-единственного носителя камеры. Остальные следили за его действиями безмолвно.

– Удалось ли оживить компьютер?

На Бёрда не посмотрела разве что Рената – настолько вопрос вышел неуместным. Но американец глядел на Фарадея как ни в чём не бывало.

– В том числе, – торопливо ответил Трипольский, заканчивая подключение. – Но главное не это. Главное, что я отказываюсь верить!

– Во что? – подался вперёд Роман.

– Вот в это.

Трипольский включил нанопроектор, над которым слегка ускоренно из-за небольшого системного конфликта начали возникать образы. Сперва это был полковник Иконников, неторопливо расстреливающий усыплённых учёных.

– Я отрезал звук, он нам не понадобится, – Трипольский волновался. – Смотрите внимательно…

Потом появилось лицо: полковник – помятый, чем-то перемазанный – говорит прямо в камеру, но вдруг резко оборачивается, словно услышав что-то, и камера падает на пол. Он поднимает её спустя пару секунд и продолжает что-то говорить – возбуждённо, эмоционально.

Третья запись уже с ракурса чуть выше человеческого роста – дежурная камера на ЭВМ располагалась именно на этой высоте. Набрав что-то на интерпанели, Иконников, смутно изменившийся внешне, снова обращался в камеру. Только что он нарочно ввёл неверный код доступа к орбитальному транспорту и с фанатичным огнём в глазах дважды повторил, что синтетик – человек.

– На кой ты нам это показываешь? – осторожно поинтересовался Буров.

– Пока ничего объяснять не стану, – нездорово хихикнул Трипольский. – Чистота эксперимента! Я должен выяснить, кто из нас сходит с ума: я или мир. Дело в том, что я полностью выпотрошил носитель из кубрика Кислых. В прошлый раз мне не удалось вывести из-под шифра видеоряд, камера ж была разбита, и мы слышали только… А, да что там! Смотрите сами!

Одна за одной возникали проекции, на которых в кубрике Кислых появлялся Иконников: он входил внутрь и непременно делал какие-то записи на камеру, видимо, ведя дневник, после чего подолгу стоял рядом, производя с самой камерой какие-то манипуляции. И от раза к разу его внешность менялась…

– Абориген на него похож… – заметил вслух Роман.

– О! Не то слово! – опять захихикал Трипольский и торжественно выставил палец вверх. – Смотрите. Нет, в таких случаях говорят: узрите!

Крайние четыре записи большинство ввергли в немой шок. На них Иконников быстро терял привычный облик, становясь всё моложе, суше телом, волосы его утолщались и белели. На последней проекции уже абориген, тот самый Икарчик, неведомо каким образом выползший в последний раз из тела мимика, входил в кубрик Кислых и делал ровно то же, что делал Иконников много-много раз.

– Как такое возможно?.. – ошарашенно прошептала Рената. – Он… молод?

– Что он делает?

– Ищет, Роман Викторович.

– Что? – спросил командир, хотя уже и сам знал ответ.

– Вероятно, нечто оставленное доктором нашим неуловимым, Валентиной Богдановной… Это ж её кубрик. И её персональная камера!

– Слово…

– Что ещё за Слово? – недоверчиво прогудел Буров.

– То, чего никогда не было на носителе этой камеры. Я надеюсь.

Последняя проекция явила аборигена в гневе. Лишь пару секунд записи, взмах, удар об пол и всё.

– Судя по всему, он ничего не нашёл.

Буров глянул на Трипольского и коротко кивнул. Тот нехотя выключил проектор, что-то перенастроил на нём и, одёрнув мятый халат, повернулся к американцу.

– Вот, мистер Бёрд, – нервно произнёс он и придвинул многострадальный нанопроектор ближе к Майклу. – Прошу, вызывайте орбитальный транспорт. Теперь это в сущности панель. Портативная. Отсюда можно дать любую команду и видеть любые данные, отображаемые на стационарном мониторе. Мне дорогого стоило его собрать – никак не находился подходящий репродуцент! – Трипольский говорил всё быстрее, убрав руки под стол, чтоб остальные не видели, как сильно они трясутся. – Прошу, прошу, мистер Бёрд! Вызывайте! После всего я лично влезу в него, и пусть меня расщепит двигатель искривления «Герольда»! Зато это будет понятная мне смерть!

– Но я не знаю кода доступа! – рассмеялся Майкл и посмотрел на остальных, словно ища поддержки.

– Верно, не знаете. Потому что у вас нет Ординатора. Хотите скажу почему его у вас нет, мистер Бёрд? – на стол около Бурова с холодным стуком лёг гордеев. Американец покосился на него, сглотнул.

– Раньше это вас не смущало…

– Что происходит?!. – ощущая недоброе, нахмурилась Рената.

– Когда мы возвращались в наш челнок, – грозно забасил Истукан, – я изучил капсулы, в которых пробуждалась команда. Нас изначально было одиннадцать, если считать повреждённую. Но фотопроекций в капсулах насчиталось всего десять. А это значит, Майкл, что кто-то не совершал «прыжок» вместе с остальными. Кто-то ждал нас уже лёжа в капсуле…

– И кто же это по-вашему? – чуть глуповато усмехнулся американец, часто заморгав.

– Я грешил на Ганича, – как бы непринуждённо пожал могучими плечами Буров. – Почти уже решился прижучить его, но напали белотелые. Ты ведь знаешь, кто такие белотелые, да, Майкл? Знаешь. Лучше нас. Потому, что это ты ждал нас в челноке. Тут, на Ясной. Кто ты?..

Повисла тишина. Взгляды команды пригвоздили Бёрда к табурету, он поник, замком сложив руки на затылке.

– Полковник Майкл Бёрд, личный номер семь-семь-ноль-семь.

– Сколько ты здесь уже? - вклинился Роман и, судя по лицу Бурова, этим нарушил его планы.

– Полгода…

– Кто ещё из ваших тут? Зачем все эти сценарии-подмостки?

– Никого, – Майкл поднял голову. – Я один. Выжил.

– Карина? – сложив руки на груди, предположил Роман с видом, будто его не очень-то и удивил такой поворот. – Или без GPS поперетерялись все нахрен?

– Я пробудился один. В том челноке, что вы нашли. Остальные сгорели в капсулах заживо – почему-то не сработала система…

– Надо было просто сотрудничать, идиоты! – неожиданно рявкнула потрясённая Рената и зажала лицо ладонями. – Боже! Люди горят живьём только потому, что не хотят