Фантастика 2025-56 - Сергей Сергеевич Мусаниф

для убийств, либо в какой-то момент времени конфронтация с ТАКС станет неизбежна, и в итоге все равно случится стрельба. Возможно, на других условиях и с другими раскладами, но зачем откладывать на несколько лет тех, в кого можно пострелять уже сегодня?

Как говорил мой папа Бэзил, самурай всегда выбирает путь, ведущий к смерти. Он, конечно, шутил, и вряд ли стоит воспринимать его слова буквально, но я выбрала путь и наплевала на последствия.

* * *

А последствия почему-то заставляли себя ждать.

Я постояла в прихожей, глядя на сломанную дверь и ожидая, когда же сюда ворвется спецназ ТАКС, но он почему-то не врывался. Даже обычных агентов не было, в бронежилетах или без.

Похоже, что они недооценили угрозу. Подумаешь, обычный городской коп, да еще и женщина, неужто трое агентов с ней не справятся, чтобы им еще и подкрепление потребовалось?

Потому что сразу за дверью никого не было.

Но до них все же дошло, что что-то пошло не так, потому что я слышала шаги поднимающихся по лестнице людей. И еще я слышала шаги спускающихся по лестнице людей, очевидно, тех самых, что прилетели на вертолете.

Разумеется, никакого черного хода у каморки Эми не было, и пожарная лестница, как назло, не проходила мимо ее окна. Для того, чтобы выйти на улицу, мне надо было спуститься по лестнице.

Что ж, так тому и быть.

Я прихватила в прихожей Эми баллон с лаком для укладки волос (кажется, это был «Тафт» сильной фиксации), и когда тень первого из агентов легла на межпролетную лестничную площадку, швырнула его туда.

Агенты отреагировали именно так, как я от них ожидала.

— Граната! — крикнул первый и бросился на пол.

Баллон ударился о стену и отскочил на ступеньки, и в тот момент, когда до ребят дошло, что это не граната, я в него выстрелила. Баллон взорвался, но, как ты понимаешь, основным эффектом этого взрыва был грохот.

У меня было всего несколько секунд, пока агенты выйдут из замешательства, так что я продолжала стрелять, компенсируя невысокую прицельность выстрелов их количеством.

Агентов было четверо, и я умудрилась в той или иной степени зацепить их всех. По крайней мере, никто не пытался стрелять или хватать меня за ноги, когда я переступала через их тела.

Ребята сверху активизировались, и, желая избежать встречи с ними, я рванула вниз, перепрыгивая через лестничные пролеты.

Я не знала, сколько их еще осталось на улице и будет ли кто-то ждать меня на выходе из подъезда, так что, спустившись на два этажа и решив, что высота уже достаточно безопасна, я открыла окно, забралась на подоконник и прыгнула вниз.

Асфальт довольно ощутимо ударил по спружинившим ногам. Я перекатилась через правый бок, двумя выстрелами подстрелила агента, стоявшего рядом с моей машиной и бросилась к «тахо». Мыслей о том, как я буду разбираться с теми, кто выбежит из подъезда, у меня не было.

До машины я не добралась.

Над крышами домов висел вертолет, и это был не гражданский вертолет из тех, которыми пользуются службы спасения или охочие до горячих репортажей новостники, это был натуральный штурмовой вертолет с вооружением на борту, и едва я оказалась на улице, как из-под его брюха сорвалась ракета.

Я успела только изменить направление движения и прыгнуть в сторону, но приземление вышло жестким. Взрывная волна подхватила меня еще в воздухе, отшвырнула на несколько метров и протащила по асфальту. Звуки были приглушены, цвета размазаны, перед глазами все плыло, и я сумела только заметить, как горящие остатки моей машины приземляются на улицу, выходя за пределы парковочного места, как из-за угла с визгом пошедших юзом шин выруливает какая-то тачка, и как из подъезда выбегает еще парочка агентов, спустившихся с самой крыши. И это при том, что одну из «гадюк» я выронила во время своего импровизированного полета, а во второй кончались патроны.

Обложили.

Бежать было некуда, но я уже и не собиралась никуда бежать. И, кроме того, мне было безумно обидно за то, что они взорвали папин подарок.

Я выбросила в сторону правую руку, и в нее тут же прилетел объятый пламенем топор. Даже не задумываясь о том, что я делаю и сколько законов физики при этом нарушаю, я швырнула топором в вертолет.

В какофонию окружающих меня звуков опять вплелись нотки стрельбы, но ни одна из коротких очередей меня не зацепила.

Зрение в полной мере ко мне еще не вернулось, так что топор просто исчез на уровне пятого этажа, но через несколько секунд потерявший четкие очертания вертолет дернулся и из него повалил черный дым. Вертолет закрутило, и пилот попытался увести его в сторону, одновременно набирая высоту, чтобы обеспечить себе экстренную посадку на одной из крыш.

Я призвала свой атрибут обратно. Ветер сбил пламя, так что топор больше не горел, но рукоятка его была горячей и до сих пор дымилась.

Собравшись умереть красиво, я, с топором в одной руке и пистолетом в другой, развернулась в сторону подъезда и приготовилась быть сметенной ураганным огнем, но больше почему-то никто не стрелял.

Зато рука человека, сумевшего незамеченным подойти ко мне сзади, опустилась на мое плечо.

— Поехали отсюда, Боб.

* * *

Конечно, сказать, что я вышла из этой передряги без единой царапины, значило бы изрядно покривить душой, но все же повреждения мои были минимальны.

Особенно по сравнению с теми, которые могли быть, учитывая добрый десяток агентов, которых я вывела из игры, и сбитый вертолет. Лично я думаю, что мне просто повезло, что ребята из ТАКС не были готовы к конфликту на таком уровне и не пригнали сюда доказавший свою эффективность спецназ, потому что уверена, что если бы у Цензора была броня, работала бы она не так.

Ну, в смысле, я думаю, что с броней я бы так сильно по голове не получала.

При виде Джона, так лихо вырулившего из-за угла и загнавшего агентов ТАКС обратно в подъезд (пока я не увижу их трупы, я предпочитаю думать именно так) я испытывала смешанные чувства.

С одной стороны, я была рада его видеть, потому что его появление показывало, что в моей жизни еще не все потеряно и у меня есть друзья.

С другой стороны, одним своим появлением (уж не говоря о том, что он сделал) он подвергал себя смертельной опасности. А у меня не так уж много друзей, и я не хотела, чтобы они умирали из-за меня.

Я