Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

Поначалу всё выглядело почти мирно. Новое ядро, закалённое в прорыве, сияло в глубине его духовного моря ровным светом. Но едва Андрей начал стабилизировать его, на поверхности этой иллюзорной сферы прошла первая тонкая трещина – не в физическом смысле, а в энергетическом, как будто кто-то изнутри царапнул кромку сосуда. Мгновение спустя ядро взорвалось жаром. Не взрывом, а волной давления – глубокой, вязкой, как раскалённый металл, который медленно начинает течь наружу.

Сила была не послушной. Она не просто вырывалась – она пыталась сожрать его. В этом давлении ощущалась жадность, стремление уничтожить оболочку, прорваться к телу, сжечь его до костей и вырваться дальше, к миру, разметая всё, что встретит на пути.

Андрей стиснул зубы буквально до скрежета. Внутри всё полыхало. Ребра словно становились прутьями раскалённой клетки, а сердце било в такт не себе, а этому бешеному, гулкому пульсу силы. Он сразу запустил уже давно отработанную схему кольца. Излишки духовной энергии он перенаправил в сторону Цзяолин – по едва видимой, но крепкой духовной нити, что соединяла их души. Это было похоже на то, как из переполненной цистерны начинает уходить пар. Сначала рывками, с громом, а потом – устойчивым, тяжёлым потоком.

Он чувствовал, как Цзяолин на другом конце нитей слегка вздрагивает, принимая удар – но она не сопротивлялась. Она распахнула свои духовные каналы, позволяя силе пройти сквозь неё. И тут схема кольца проявила свою суть. Пройдя через Цзяолин, энергия не просто гасилась – часть её преобразовывалась, гармонизировалась и шла обратно к Андрею. Это был замкнутый цикл. Он отдавал ей излишек, она возвращала уже очищенное и выверенное, создавая ритм, в котором ядро переставало взбесившимся комом рваться наружу и начинало постепенно подстраиваться.

Но сама процедура была не такой уж и безболезненной. Внутри Андрея каждый “проход” такой силы по кольцу оставлял ожоги в духовных каналах, словно по ним гоняли не свет, а жидкий огонь. Каждый вдох он делал с усилием, а выдох сопровождался тихим глухим стоном, которого никто не слышал.

Дракон внутри его духовного моря тоже ожил. Волны энергии, проходящие по кольцу, словно били его в бок, заставляя распрямлять крылья и втягивать в себя эту силу. Он жадно поглощал каждую порцию, а чешуя его мерцала то ярко-золотым, то глубоким серебром.

С каждой новой петлёй кольца и Андрей, и дракон становились сильнее. Его тело постепенно начинало привыкать к давлению, а дракон – накапливать мощь. Но при этом было ясно одно. Стоило кому-то из них сбиться с ритма – и ядро взорвётся, сметая всё вокруг. Поэтому Андрей работал на пределе, не позволяя ни одному витку схемы прерваться, словно жонглёр, который не имеет права уронить ни один горящий факел, иначе его поглотит пламя.

Сначала всё шло будто по нотам, но ядро Мёнгука, даже очищенное, не было безмятежным сосудом. Его пульсирование сначала напоминало слабое, нерешительное сердце; через полчаса оно начало искать собственный такт, и в этот момент внутрь Андрея ворвалась первая настоящая буря.

Она не была словом или образом – это было давление, плотное и горькое на вкус, как металл, что его сжимало изнутри. Сила пыталась вырваться наружу, и делала это не плавно, а взрывами. Каждый импульс ядра наваливал на плечи Андрея целые волны чужой воли – сцены пожарищ, хруст сломанных костей, ритмичные крики – и всё это стремилось перерезать его ментальные связи, чтобы прорваться к телу и использовать его как факел.

Он почувствовал, как в грудной клетке что-то рвётся вверх – не кровь, а поток энергии, который пытался разорвать его изнутри. Вдохи становились короче, ладони скользили по каменной плитке круга, ногти впивались в рёбра камня. Мышцы его тела судорожно напрягались, а в ушах звенел монотонный гул – и этот гул был голосом ядра, зовом разрушения.

Цзяолин не дала парню сорваться. Схема кольца заработала мгновенно – Андрей пустил первый поток излишков по нити, и они полетели к ней, как бурная река в шлюз. Дракон всосал в себя первый вал, но не просто принял – она начала трансформацию. Ветер её духа резал поток, разрывал вязкую массу на нити, и эти нити, пройдя через её тело, стали иначе звучать, как струны, настроенные в новый лад. То, что приходило к ней в виде ядовитой лавы, она отдавала обратно рассерженно, но уже очищенным – не вспышками, а ровными, управляемыми импульсами.

Процесс повторялся и повторялся – одна петля за другой. Каждый цикл – Андрей отдаёт, Цзяолин форсирует и возвращает. Сначала ритм был рваным. Выплеск, сопротивление, почти провал – и снова. Но через час, когда мышцы у обоих начинали предательски дрожать, ядро начало подстраиваться. Оно оказалось способно “услышать” эту новую циркуляцию. Его прежняя дикая волна превратилась в перестраивающуюся гармонию.

Духовное море Андрея, которое до сих пор было рваным и хаотичным от прежних вмешательств, начало исчезать как шторм. Волны стали длиннее, между ними возникли устойчивые гребни – стоячие волны, которые удерживали энергию в допустимых рамках. Температура духовного моря понизилась в двух точках – там, где раньше прорывы уходили в разрушение, теперь стояли фильтры, которые расщепляли заряды на безопасные частоты.

Это изменение отозвалось и в Цзяолин. Её дух – древний и пластичный – отозвался новыми узорами в собственной сущности. Чешуя вдоль хребта вспыхнула тонкими, серебристыми линиями, будто вырезанными светом. Крылья стали не только сильнее, но и сложнее по структуре – перепонки наполнились микросеткой проводящих жил, которые позволяли не просто принимать энергию, а реорганизовывать её в форме, выгодной для них обоих. Когда поток возвращался к Андрею, он уже был не просто безопасен – он был плотнее, как огранённый камень, и при попадании в его духовные каналы залечивал мелкие разрывы, вместо того чтобы их разрывать.

Были и моменты, когда ядро почти выигрывалось обратно. В один из таких моментов давление было настолько сильным, что сознание Андрея ушло на край. Его зрение замигало, а окружающий мир стал серой воронкой. Перед глазами всплывали картины чужой радости от разрушения – города, дымившие кресты, хоры голосов, поющие в такт убийству. Он почувствовал, как пальцы ослабли, и что-то внутри захотело разом бросить всё и подчиниться.

Но Цзяолин была не просто отдающим и принимающим узлом. Её голос прошёл в поле Андрея, и это был не крик,