Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

может быть, колебаний или просьбы отвернуться. Рассвет упал на шрамы. Давно выбеленные доктором Изи, но всё равно яркие и заметные рубцы. Пусть смотрит, решила я. Пусть знает, через что прошли рабыни эзеров, пленницы, которых он презрел. Думал, мы валялись по нежным постелям, а не по пескам и ржавчине. Думал, что одним солдатам досталось в этой войне. И что раз я носила сапфировые шпильки и чулки со стрелками, то и внутри была как ломкое суфле. А может, ничего он и не думал вовсе. По лицу Джио тем утром нельзя было разобрать ровным счётом ничего. Настоящий магнум. Папа тоже так умел. Все политики учатся этому со временем.

Камни в ручье оказались скользкие и гладкие. Вода ледяная. От волнения я позабыла заставить течение согреть себя и поняла, что вода не подчинится, пока я не подчиню себе нервы. Я легла на дно Ухлур-реки лицом к небу. До поверхности оставалось метра полтора воды. Редкие песчинки кварца и золота взболтнуло и унесло течением. Мне было страшно до колик. В эту самую секунду идеи получше ритуала посыпались одна за другой. Я бы даже передумала. Если бы накануне Джио не вёл себя как упырь. Клевреи вошли в ручей, опустились на колени и принялись подбирать со дна самоцветы. Бирюзу, гематиты, сердолик, топазы. Янтарь… Клевреи проворно укладывали камушки на моём теле, следуя древним узорам. Скоро самоцветы покрыли кожу от линии волос на лбу до самых лодыжек. Джио бесстрастно наблюдал за церемонией. Его бледное лицо рябило, искажалось водой. Я прикрыла глаза и сосредоточилась на пульсе, пока клевреи искали ещё места на моём теле, где можно было устроить последний авантюрин. Наконец он лёг в ямку на горле, и я смогла вдохнуть. Вода подчинилась без фокусов.

Клевреи вышли из ручья, и Джио подал сигнал бабрахманам. Жрецы надели капюшоны и взялись за тонкие палочки с шариками хрусталя на концах. Вода почти перекрывала звуки речной долины, но вибрация чувствовалась и на дне. Натянутая кожа барабанов была усыпана камушками, такими же, как на мне. С каждым ударом хрусталиков они ритмично подпрыгивали, и вот — самоцветы взлетали со скоростью, на которой глаз уже не улавливал их движения. Казалось, что камушки парят над барабанами.

Полюбовавшись на волшебство бабрахманов, Джио взглянул на меня и указал на солнце. Оно только-только оторвалось от долины. Ритуал начался. У меня снова от волнения сбилось дыхание. Я втянула ручей ноздрями, в глаза бросилась кровь. Но я укротила приступ паники, выпустив воду изо рта. Никто не увидел этой секунды страшного смятения: клевреи спешили за магнумом прочь. Все покидали ручей на трое суток. Когда они ушли, и остались только солнце и ритм бабрахманов, мне удалось немного себя согреть. Вода смилостивилась и, огибая меня, грелась до температуры моего тела, иначе можно было умереть от переохлаждения. Оставалось только надеяться на сговорчивость Ухлур-реки на протяжении целых трёх дней. И на чашечку утреннего ботулатте у Злайи. Потому что я знала наперёд: если провалюсь в сон, то захлебнусь. И тогда Джио придёт с гарпуном.

Первый день испытания начался с отчётливой мысли, что я не хочу. Быть. Здесь.

Глава 9

Выдох

Верманд прыснул так, что тучка с его курарчелло отлетела и пролила коктейль на пол. Они с Кайнортом сидели одни в пустом баре клуба «Тессераптор», где за пару часов до открытия было тихо, чисто и спокойно.

— То есть ты, — стал строгим Верманд. — В своей лучшей форме. Дрался с ней полчаса. Откусил… не перебивай. Откусил себе лапу. И говоришь, что тебе полегчало. Так?

— Я не буду это комментировать.

— Не нужно было позволять ей обращаться. Почему упустил момент?

— Если бы она не обратилась, эксперимент закончился бы, не успев начаться. Какая же это была бы терапевтическая психодрама?

— Стоп. Ты всё сделал не так, — отругал его брат. — Когда я говорил: «Найди, сразись и поставь точку», я имел в виду драку Кайнорта Бритца и Эмбер Лау. А не балет на траве. Ты — самец стрекозы. А чёрная вдова — не Эмбер Лау. Шчеры — не пауки, а люди, способные превращаться в пауков, и это не просто слова. Превращаясь, расы, подобные шчерам, будто смотрят на себя извне. Это ты дрался в истинном облике. С её альтер эго. Это ты выбрал поле брани, где вы оказались в одной весовой категории. Нужно было не дать ей обратиться, чтобы самец стрекозы отомстил Эмбер Лау. Тогда всё закончилось бы слишком скоро, да. Но идеально.

— Вер, какая разница, если мне помогло?

Брат долго сверлил его белые глаза своими точно такими же и сказал спокойно:

— Допустим. И что ты теперь чувствуешь?

— Я… покажу. На примере одного блюда.

— Спасибо, хоть не споёшь, — хохотнул Верманд. — Ты готовить умеешь?

— С этим справится и ребёнок.

Он зажал сигарету в зубах и подошёл к кухонной части бара. Верманд откинулся в кресле с бокалом в руке и вооружился улыбкой, готовый внимать. Кайнорт выложил на стол кусок свежего стейка и мясницкий топор.

— Я понял, — разочарованно отмахнулся брат.

— Нет, не понял. Для начала поставим вариться лапшу до полуготовности, — Кайнорт водрузил на столешницу гору посуды и столовые приборы от венчика до ножа для фруктов. — А пока она кипит, в небольшом сотейнике пассеруем стебли папоротника и спаржевые грибы. Дадим им подружиться и… добавим веточки бензилика. Лучше порвать их прямо руками. Икру бриветки перетрём через мелкое сито. Вот так. Икорный рассол не выливаем, нам он ещё пригодится. Тем временем отделим вишни от косточек и замочим в молоке с орехами-я-не-знаю-как-их-звать. Томить под крышкой на слабом огне пять минут. Затем тщательно взбить до лёгкого загустения. Можно добавить гренки.

На плите теснились уже три кастрюльки. Кайнорт выудил четвёртую и грохнул на варочную поверхность.

— Тушки болотных рачков избавляем от панцирей, щедро фаршируем сыром и заливаем икорным рассолом. Припустим капельку… и посыплем вялеными томатами. Жарим до золотистой корочки.

На плите зашкварчало. Верманд допил курарчелло и, не закрывая рта, заказал у тучки ещё. Кайнорта несло на третьей космической:

— Тем временем лапша готова. Пусть немного остынет, а мы разделим бриветок на волокна и обдадим кипятком. В зажарку из рачков и рассола добавим нашу пасту с орехами и молоком, процеженный бульон из-под папоротника, ну и чернила каракатицы для цвета… на глазок… По ножу