Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

был готов как-нибудь пережить. Но никогда — всех разом. А ведь у Миаша последняя жизнь, вспомнил он. Юфи тоже израсходовала две инкарнации из трёх возможных до второй линьки, и это только те, которые указали в приюте. Если и дети погибли… На этой мысли ком из горла перекатился в желудок. По крайней мере, он точно знал, что делать тогда. Нет, мстить — только продлять свои мучения. Нет. Если дети мертвы, как только он в этом убедится, не оставит боли ни единой лишней секунды.

Из озноба его бросило в жар, но стало легче. Какой-никакой, а план. Но первым пунктом была далеко не смерть. Вообще-то первым была погоня, но, учитывая безжалостную физиологию, ему пришлось добавить нулевой.

Бритц оторвался от штурвальной панели и упал в кресло пилота, весь сырой от испарины. До приезда Нахеля ещё оставалось время. Часа полтора-два, чтобы провести их с пользой, например, поспать. Нет, он совсем не хотел и не собирался отключаться. Но природа взяла своё.

* * *

В потолок каюты вмонтировали мясницкий крюк. Пол напротив него потемнел, но пятна уже состарились. Бурые, рыжие, бордо. Эта шчера была уже не первая здесь. Гломерида ушла в прыжок, и тело Эмбер на крючке колыхнулось. С пальцев наконец соскользнула свежая капля и стала единственной красной на фоне тусклых. Шчеру подвесили нагой, вниз головой, надрезы на болевых точках слабо кровоточили.

— Да выпью я сегодня или нет? — Альда поставила бокал на пол, под пальцы Эмбер. По хрустальной стенке скользнуло ещё две капельки. Тело было уже измучено, заморено, почти обескровлено.

Альда полюбовалась своими ногтями. Длинными, заточенными под клыки, усыпанными алмазной крошкой в две сотых карата, словно сахаром. Она сцапала предплечье Эмбер и вонзила когти. И не отпускала, пока бокал не наполнился. А потом чокнулась с холодным краешком подвздошной кости Эмбер и выпила до дна.

* * *

Это была худшая инкарнация бородатого Йо. Прийти в себя и увидеть Кайнорта Бритца — такое и в лучшие времена ударяло по психике.

— Где… мы?..

— Ты.

Йо сперва не понял, что его поправили. А потом вспомнил. Пристёгнутый четырьмя наручниками к кровати, он едва не свернул шею, пока озирался. Ему ещё казалось, что язык так и висит у него на груди и заливает кровью дыхательное горло. Соображалось отвратительно. Но комната была ему знакома. В аквариуме на прикроватном столике отдыхал ручной осьминог. Он сидел на округлом камне, и взгляд Йо, прыгая по знакомой обстановке и своему похитителю, настойчиво возвращался к столику. Осьминог прекрасно себя чувствовал. Он облепил свой булыжник, присосался щупальцами. Бритц из шикарного кресла следил за взглядом Йо, уложив висок на указательный палец и ожидая непонятно чего. Йо в последний раз рассеянно мазнул взглядом по аквариуму. И дёрнулся так, что наручники оставили на голых запястьях и лодыжках резаные раны:

— Йо!

Осьминог нежно обнимал голову брата. Измочаленную до неузнаваемости. На щеках были видны следы присосок, нос сплющен, передние зубы выбиты. Несмотря на инкарнацию, живого Йо стошнило на себя, и первая эмоция — ужас — вернулась рекордно быстро. Бритц удовлетворённо дёрнул уголком губ, но не улыбнулся.

«Ты».

Больше не было никакого «мы».

— Где тело, Кайнорт, где оно⁈

— На работе.

— Нет! Это каюта? Моя каюта? Куда ты меня везёшь?

— Это ты везёшь меня, — напомнил Кайнорт. — На Зимару. Мы догоняем твоего подельника с моими детьми.

Бритц говорил с ним как… как… как психоаналитик. Когда он только свалился им на голову, он был холодный убийца, способный сдерживать эмоции. Теперь он был спокойный маньяк.

— Мог бы поблагодарить: я избавил тебя от скорби по брату, — сказал Кайнорт. — А вот ты меня нет.

— Я не убивал Верманда. Это не я!

— Очень внимательно тебя слушаю.

— Это случайно вышло, — Йо откинулся на атласную подушку и заговорил в потолок. — Ты узнал совсем не то, к чему мы подтолкнули расследование. Когда ты рассказал про Зимару, нам ничего не оставалось, кроме как надёжно заткнуть тебя, а это, сам знаешь, можно сделать только одним способом. А потом мы хотели просто забрать материалы, над которыми ты успел поработать. И вот мы стоим с твоими планшетами и компьютером у тебя в холле, как пара форточников… и заходит Верманд. Это… случайно вышло, Кайнорт. Я уже выдумывал легенду, когда Йо бросил ему… ледышку эту.

— Усатый Йо лучше тебя соображал, — неожиданно рассудил Бритц. — Вы же думали, что утопили меня, неужели Верманд не сопоставил бы мою смерть с проникновением в квартиру?

— Да, но… я правда не хотел. Ты один-то был тяжёлым решением, а Верманд как будто вообще ни при чём… Мы правда думали, у тебя дома никого. Недавно же один жил!

— А у меня просто не все. Не все дома.

Прозвучало прохладно и задумчиво, будто и впрямь на приёме у терапевта. Йо снова покосился на аквариум, где осьминог забирался щупальцами в ноздри брата. Его очень заинтересовали усы над разбитой губой. Живого Йо передёрнуло.

— Тебе это с рук не сойдёт. Убийство минори протагона…

— Моя дочь пчела, Йо, — напомнил Бритц. — Она тоже протагон.

— Поэтому детей и забрали живыми. Они вошли с Вермандом, но испугались и разлетелись по квартире. Мы были терпеливы, Кай. На них пока ни царапины, хотя пацана твоего выловить удалось только на приманку.

— На сестру.

Йо вспотел. Даже инкарнация не делала из безутешных отцов и братьев бездушные машины, а Бритц, который явно не успел бы инкарнировать раньше шмеля, развалился в кресле совершенно безразличный. Впрочем, он же наблюдался у психиатра. Йо ни за что не взялся бы угадать ход его мыслей и действий. Лучше было начать говорить снова, хоть что-нибудь, прежде чем психопата уколет новая идея. Но что говорить?

— Итак, на Зимаре нашли алмазы, — мягко подтолкнул его Кайнорт, заметив, что Йо в некотором затруднении.

— Это Аббенезер Кут нашёл. Мы проследили, чем он занимается вместо игры. До этого никто даже не подозревал. Это случилось года два-три назад.

— С тех пор вы перестали принимать новых членов в Клуб.

— Да, — с хриплым облегчением Йо снова откинулся на подушки. — «Закрытый клуб для тех, кто» стал ещё более закрытым. Чем больше посвящённых, тем выше риск огласки. Кто-нибудь обязательно проболтался бы! Кто-нибудь когда-нибудь кому-нибудь… Там такие жилы, что алмазы мигом упали