Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

канцелярите — х/б. Зимний же комплект был так называемый полушерстяной или п/ш. В этом ночном костюме под неказистым одеялом спалось, в общем, нормально, но в целом в казарме ощущалась заметная прохлада, несмотря на «нагревательные элементы» в виде множества молодых тел. Без них, наверное, было бы еще холоднее.

Отбросив одеяло, я встал. Увидел сапоги с намотанными вокруг голенищ портянками. Да уж! Реликт за реликтом. Ну, с портянками я обходиться умею, жизнь научила. Быстро обулся, разобрал амуницию на тумбочке, прошелся по карманам гимнастерки — тоже летней, х/б, с черными погонами и петлицами — пальцы наткнулись на бумаги и книжечку из плотного материала. Документы. На месте. Хорошо.

Накинув х/б, я встал, пошел, стараясь ступать бесшумно…

Так!

С первого же шага я ощутил непривычность габаритов и моторики. Смотрел на окружающее я с заметно более высокой точки, и как-то неловко было ощущать самые естественные движения: встал, пошел… словно в одежде с чужого плеча.

Да. И вновь тот же немыслимый ответ.

Вставанием я, разумеется, произвел легкий шум, и теперь дневальный неспешно шел ко мне. В синем свете «ночной» лампочки я разглядел, что это среднего роста коренастый широкоплечий парень азиатской наружности. Типа башкира или северного казаха. Шел он, поигрывая в пальцах какой-то не то цепочкой, не то четками. Да, и даже при таком освещении видно было, что погоны и петлицы у него красные, с общевойсковыми эмблемами: звездочка в обрамлении лаврового венка. На советском армейском жаргоне этот орнамент иронически назывался так: «сижу в кустах и жду Героя» — имелась в виду Золотая Звезда, знак отличия Героя Советского Союза. Лычек на погонах не было. Рядовой.

— Ты куда? В сортир? — спросил он негромко и доброжелательно, и без малейшего акцента.

— Да, — не соврал я, поскольку именно туда и собрался. Правда, с другой целью.

— Ты же из переменного состава?.. Знаешь куда идти?

Мысль моя сработала вспышкой молнии.

Конечно, дневальный увидел мои черные погоны. Ага! Значит, в этой части я временно прикомандированный, на пересылке, так сказать. Можно слегка шлангом прикинуться:

— Да нет, честно говоря. Еще не успел…

Говорил я очень осторожно, опасаясь сболтнуть лишнего.

Рядовой показал рукой:

— Вон туда, по коридору вправо почти до конца. Дверь налево. Там увидишь.

— Спасибо!

И я припустил по указанному маршруту.

Длинный неуютный коридор, худо озаренный дежурным освещением, развешанные по стенам советские плакаты и наглядные пособия: форма одежды… элементы строевой подготовки… Все это безмолвно орало мне о том, что со мной случилось то самое. Совершенно невозможное. Противоречащее всем известным мне научным данным. Аргумент за аргументом вколачивался мне в мозг. Тебе еще доказательства?.. На! На! На!

Но я знал, что главный довод впереди.

Туалет, как я и ожидал, оказался санузлом: умывалка с латунными кранами, эмалированными металлическими раковинами. Тусклые небольшие зеркала над ними…

Вот он, момент истины! Зеркало. Честно сказать, несколько секунд я не решался подойти к нему. Впрочем, все это психологический вздор, который надо решительно ломать. И времени на все минуты три-четыре, не больше. Дневального подводить ни к чему. И я шагнул к зеркалу.

На меня смотрел очень рослый парень симпатичной наружности. Рост — в районе ста девяноста. Короткая армейская стрижка. Волосы темные. Серо-синие глаза. Ален Делон, блин!.. Нет, парень на знаменитого француза не похож, но все-таки было в его лице нечто плакатно-кинематографичное, наверняка он должен производить впечатление на девушек, да еще в сочетании с ростом, со спортивным телосложением…

Я поймал себя на том, что мысленно говорю: он, он… Хотя пора бы уже говорить: я. Да! Хватит цепляться за руины обыденного мировоззрения. Надо принимать реальность и встраивать себя в нее.

На секунду я закрыл глаза, вновь открыл — нет, я не надеялся, что длинный парень исчезнет, а вместо него возникну я, Сергей Борисов. Нет. Просто уж так, по простительной человеческой слабости. Все! Нет Сергея Борисова. А кто есть?..

Я полез во внутренний карман гимнастерки. Вынул красную книжицу — военный билет — и несколько аккуратно свернутых и подколотых скрепкой бумаг. Ну что ж! У меня где-то около минуты, чтобы в самом первом приближении въехать в ход событий…

Через полторы минуты я был в казарме. Дневальный глянул на меня с легким поощрением: молодец, долго не шлялся.

— Сколько до подъема? — спросил я.

— Три часа без малого, — он улыбнулся, показав белоснежные зубы. — Спи-не хочу!

Я кивнул и прошел к своей койке.

Формально-то оно так, да вот уснуть мне было трудновато. Приходилось и свыкаться с положением и делаться философом, восклицая про себя: нет, ну каковы же прихоти судьбы!..

Судя по тому, что случилось со мной, ничего случайного в мироздании нет. Все мы под контролем… наших персональных ангелов, скажем так. Вот только понять их логику и чувство юмора иной раз бывает нелегко.

Я покинул облик контрактника Вооруженных Сил РФ Сергея Борисова для того, чтобы воплотиться в обличье рядового Советской Армии Бориса Сергеева. По воинской специальности, конечно же, кинолога.

Рядовой Сергеев Борис Андреевич, 1963 года рождения, бывший студент, ушедший из технического вуза по собственному желанию, призван в ряды СА в мае 1982 года. Имеет второй юношеский разряд по баскетболу. Совсем скромненький. Видать, позанимался малость, да и бросил… После карантина и принятия присяги почему-то в ракетном дивизионе направлен в Центральную ордена Красной Звезды школу военного собаководства, прошел курс обучения по специальности «вожатый караульных собак» вместе с подопечным — двухлетним кобелем Громом породы «восточноевропейская овчарка». Паспорт животного — тощая бумажная книжечка — прилагался. После выпуска рядовой Сергеев и пес Гром направлены во временное распоряжение военного коменданта города Н. с дальнейшим переводом к постоянному месту службы. Это событие было датировано 3 сентября 1982 года, стало быть сегодня где-то 4–6 сентября. Я не прослужил еще и полугода, стало быть по негласной солдатской иерархии называюсь «дух».

Вот с этим и жить еще полтора года. Да больше! С этим и жить…

В шесть утра вспыхнул яркий свет, и дневальный — не тот, что был ночью, другой — во все горло возопил:

— Па-а-адъем!.. — и казарма вмиг наполнилась суетой.

Откуда-то взялись несколько сержантов и офицер — старший лейтенант в сапогах, портупее и с красной повязкой на рукаве. Дежурный по части, ясное дело.

Со второго яруса прямо передо мной спрыгнул худощавый белобрысый парень.

— Привет! — радостно осклабился он мне.

— Привет, — улыбнулся и я.

— Ну что? Сегодня,