Великий и Ужасный 1-6 - Евгений Адгурович Капба

— Но…

— Наитие и профанация!

— Тогда — обкатать наитие и профанацию. Ты же хотел подвиг? Чего кобенишься теперь? — рассердился Иван Иванович и на секундочку стал немножко Грозным. — Едем хтонь закрывать, или нет?

А я думал, он спросит «Так чего тебе еще, собака, надо?».

— Едем… — махнул рукой я. — Это хоть по пути в Царицын?

— Крюк небольшой. Место в фургоне вашем найдется? Я, понимаешь ли, сейчас в отпуске за свой счет, и если до Орловского на экспрессе доехал, то теперь, получается, без машины.

— Поехали! Кузю на кухню вытесним, или полежать на полочку отправим. Но сначала ты ему пункт назначения скажи, гоблин у меня за штурмана. И сразу совет: даже не пробуй влезть к нему в мозги. Тебя вырвет, гарантию даю.

— Да? Я, собственно, и не горел желанием… — удивился Рикович.

— Говорят, у магов свербит. Им, говорят, страсть как хочется свои способности в дело пускать. Вот как мне например жрать, спать, трахаться и морды бить, — я дождался, пока индикатор зарядки заполыхает зелененьким, вынул штекер и поместил его в родное гнездо, на зарядном блоке станции.

— Свербит, — хмыкнул Иван. — Когда отъезжаем? Тут километров двести, в принципе…

— Тогда сейчас прямо и отъезжаем. Перекусим уже по дороге, чего тянуть кота за резину?

Риковича я понять мог. Будучи одним из государевых людей, он отличался смелостью и напористостью — мало кто рискнул бы сунуться к уруку в пасть в самую Хтонь. Настоящий служака, Иван Иванович был не чужд амбициозности и честолюбия, ему хотелось добиться высот, пути к которым он был лишен просто потому, что по какой-то причине эфир не сработал, не выбухнул второй раз — и инициации второго порядка не случилось до того момента, пока бастард не повзрослел окончательно.

Эти вещи были тесно связаны — магический талант и взросление. Пробуждение магии, первый выплеск энергии почти всегда случался в начале пубертатного периода — в 10–13 лет, а второй — в 17–21. У мальчиков обычно чуть позже, у девочек — чуть раньше. Ничего удивительного, причинно-следственные связи понятны. И если инициация первого порядка в восьмидесяти процентах случаев была связана с наследственностью, то вторая — с личным опытом, с неким мощным переживанием, стрессом, сугубо индивидуальным для каждого и не поддающимся классификации. Ну да, на сафари таким катализатором становился смертный страх, но далеко не сто процентов наших охотников-загонщиков из клановой молодежи уходили из Хтони полноценными магами.

В общем, винить «пустоцвета» с не развившимся даром в бесталанности — это такая же хрень, как обвинять рыжего в том, что он рыжий. Так совпало! И я примерно представлял себе, какую бомбу замедленного действия закладываю себе под жопу, соглашаясь сделать татау Риковичу. Если кто-то узнает, что именно произошло…

Мы гнали по трассе в сторону места со звучным названием Вербовый Лог, рассекая светом фар сумерки. Оставалось что-то около получаса езды, ночь постепенно входила в свои права.

— Я буду браслет носить, — сказал Иван Иванович, то ли всё-таки умудрившись прочитать мои мысли, то ли — снова поймав меня на рассуждениях вслух. — Широкий, плотный. Намертво его на руку присобачу, прямо над татау твоей. Пусть гадают, сволочи: что за артефакт? У меня есть идеи, как это оформить, из какого материала сделать…

— Не утешает, — засомневался я. — Кто-то из твоих коллег по цеху может тебя прочесть?

— Среди менталистов это считается моветоном, мы своих обычно не трогаем, но да — может! Но я верю в твои способности. Если ты сделаешь всё как надо и у меня действительно случится прорыв — я дам им такой укорот, что… Мозги из ушей вытекут, если сунутся. Разве что Грозные, но тут уж… Если царская семья решит мной заняться — сопротивление бесполезно.

— И меня засадят штамповать усилители? — перспектива была так себе.

— Не засадят. Все ведь знают, кто такие черные уруки. Вас из-под палки работать не заставишь. Вот подходы к тебе искать начнут — это да. Паутину плести. Это они мастаки… — он скрипнул зубами. — Но ты как-то меня поймал, да? Кто знает — может и в этом случае твоя защита сработает.

— Ты так откровенно говоришь, что подставляешь меня, аж приятно становится! — глянул на него я. — Не боишься, что я тебя сейчас пинком из машины вышвырну?

— Не вышвырнешь. Во-первых, моя жизнь принадлежит Орде и твоя тоже. А Орде соратник в рядах Сыскного приказа, а может быть — и во главе его, очень понадобится. А во-вторых, тебе жутко любопытно, что там за Хтонь такая, и почему я решил, что ты с ней сможешь разобраться. А еще, самому хочется испытать усилитель, да?

— О, да! — сказал я.

⠀⠀

*⠀ ⠀*⠀ ⠀*

⠀⠀⠀

Хутор Вербовый Лог был хутором только по местным меркам. Это вполне в духе Дона и Кубани — крупные города обзывать станицами, а села на пятьсот или тысячу человек — хуторами. Кому принадлежало это место — я понятия не имел. Может — земщина, может — чья-то юридика. Со мной в машине ехал целовальник Сыскного приказа, государев человек, и ему насрать было на границы. Его значок мог открыть любые двери, так что мы прогрохотали по мощеной брусчаткой улице под аккомпанемент собачьего лая и человечьей матерщины, миновали белое двухэтажное здание местной управы и школу, и блокпост с сонными мужиками с охотничьими ружьями в руках, и по проселочной дороге, километра через два выехали на бережок какого-то то ли хозяйственного пруда, то ли заболоченного озера.

— Выходим, — сказал Иван Иванович, и выбрался наружу первым.

Я снял с крепления на потолке кард и, открыв дверь, выпрыгнул прямо в сырую траву. Шагая следом за Риковичем, я вдыхал полной грудью ночной воздух. Ноздри мои трепетали. За мной семенил Кузя и беспрестанно шевелил ушами и дергал носом.

— Чуешь, Кузьма, Хтонь-матушку? — спросил я.

— Ваще-то чую. Не нравится мне тут.

— Вот, — Иван Иванович махнул рукой в сторону ближайшего холма. — Там. Пришли.

Как будто повинуясь взмаху его руки, тучи разошлись и лунный свет озарил окрестности. Угловатый силуэт высокого двухэтажного дома на вершине холма нарушал общую гармонию сельской пасторали, выделялся своей чернотой даже на фоне ночного неба. Окна его были заколочены, дверь — запечатана и обклеена сигнальной лентой.

— Две инициации первого порядка с начала учебного года, — сказал Иван Иванович. — В одной школе, местной. Обе — тьма. Два темных мага за несколько недель — это не есть случайность, так и вычислили. Хтонь!

Ну да, Хтонь и Магия — две подружки-неразлучницы. Но я и подумать не