Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

А государь Иоанн?

Есть на то штучки ведьминские, ничего не заметил он, не понял даже.

Была у Любавы и еще одна слабость. К мужчине.

Слабость та давно прошла, а память о ней посейчас осталась.

Ах, Руди!

Даже сейчас хорош он неимоверно, а каким он в юности был! Красивым, ярким, все взгляды притягивающим, ну и Любава тоже смотрела на него. А потом и потрогать возмечтала, и сделала все потихоньку. Маринка, дура развратная, и не знала, что Любавино укрытие нашла, им и пользуется. А Любава-то хорошо знала – и кого таскает к себе царица, и что делает с ними.

Тьфу, блудница чешуйчатая!

Так много дано ей, а на что она силы потратила? Чего добилась? Да Любава б на ее месте первым делом ребенка родила Борису, положение свое укрепила, потом уж за власть уцепилась бы, а эта что? Развратничала себе то с одним, то с другим… Кому-то власть не надобна?

Бред вы глаголете!

Власть всем надобна, просто не все до нее добраться могут, вот и поносят локоть за то, что не укусишь его. Любава вот добралась!

А Маринка – дура!

У Любавы хоть и было все с Руди, да она все на карту не поставила, своему капризу не позволила условия диктовать, и все получилось у нее.

Но где ж Платошу Рогатый носит?

Али случилось чего?

К утру Любава в том и уверена была полностью. Случилось, не иначе, не то давно б кузен у нее был, отчитывался о ритуале. А не то боярыня Евлалия пришла бы, рассказала, что и как.

Да что ж случиться-то могло?

Жертва померла раньше времени?

Лошадь захромала?

Не знала Любава, но ей это не нравилось заранее… и рядом-то нет никого, поплакаться некому. Рассвести не успело, приказала она узнать, что там Борис, да позвать к себе боярича Мышкина. И побыстрее!

* * *

Рудольфус Истерман вестей ждал из Россы, ровно манны небесной.

Ну же!

Скорее!

Началась ли там эпидемия, вспыхнула ли там оспа, собрала ли свою кровавую, черную жатву? Вот бы уже… и когда б вовсе хорошо было, чтобы и Борис ее жертвой стал! Чтобы без царя Росса осталась… ненадолго! Потом-то на престол Федор сядет, он там куда как уместнее будет… для Руди.

Понятно, для Россы царь Федор хуже крапивы окажется, ну так то уже беда россов, Рудольфус-то свое возьмет!

Прилетел гонец – и… ничего?!

Письмо обычное, Борис благодарит за закупки, продолжать приказывает?!

А… как?!

Или не открывали они мощи покамест?

Точно, не открыли просто, вот и не началось еще, это ж россы, дикие они там! Во Франконии, говорят, просвещеннейший король Лудовикус каждое утро принимает натощак ложку порошка из костей святого, и оттого и бодр он, и разумен, и Франкония при нем процветает, и дамы в восторге.

А в Россе могли и не открыть мощи-то. Или открыть, но не Борис. К примеру, увезли их в монастырь, а там уж и…

Руди аж зубами заскрипел от злости. Не ведал он, что Борис приказал Истермана не тревожить. Вот приедет он в Россу, тогда и спросим по всей строгости.

Кто мощи продавал, с какой целью, кто посредником был…

Боярин Репьев это одобрил горячо.

Понятно, можно и приказ отдать, тогда не то что Истермана паршивого – короля франконского привезут в тюке, что там той Франконии? То ли страна, то ли муху кто на карте придавил, но ведь мал клоп, да вонюч! Визгу от них будет, что от кошки, которой хвост отдавили, проще потерпеть немного, да уж дома и взять Истермана за мягкое подбрюшье, да и допросить пристрастно…

Руди о том и не догадывался. Он просто понял, что результата нет, – и поспешил отписать магистру Ордена Чистоты Веры. Авось Родаль чего полезного придумает?

* * *

Боярич Фома Филаретович Мышкин томить государыню не стал, он с караула сменился да к Любаве и явился:

– Звала, государыня?

После того как с Вивеей на отборе неладно получилось, Любава к себе и Мышкиных подтянуть решила. Вызвала Фому, поговорила ласково, представила все так, что Устинья, злая-нехорошая, девочку едва ли не подговорила на злое дело, а Любава за нее перед государем заступилась. Не слишком боярин в то поверил, но после поступка дочери уязвим он был, поддержка ему требовалась. Васильев да Орлов налетали, заклевать каждый раз пытались, дела ему сильно попортили. Государыня помогла, Раенские его чуток поддержали… Ущерб Фома все одно понес, но на плаву удержался. И то ладно. И Фома Любаве благодарен тоже был, и за отца, и за сестру.

– Звала, Фомушка, звала. Сделай милость, помоги мне?

– Что скажешь, государыня, то и сделаю.

– Фомушка, проедь-ка ты в лесок, к северу от Ладоги, там дорога натрое разветвляется… – Любава четко описывала, как добраться до места проведения ритуала, Мышкин слушал. – А там посмотри… боярин Раенский должен был поехать туда. Не случилось ли чего по дороге с ним?

Фома отказываться не стал.

– Одному мне ехать, государыня, али кого с собой взять?

– Тех, кому доверяешь, кто болтать не будет.

– Есть у меня два друга, не бойся, царица, все тихо-тихо будет, сейчас слетаем, легкой ногой обернемся.

– Сделай, милый, душа болит, сердце не на месте.

Фома и спорить не стал, хоть и уставший был, а друзей попросил, коня оседлал да и поехал, куда сказано.

Место он нашел без труда, а вот потом – увы.

Божедар в тайге привык жить, зверя скрадывал, с местными племенами дружбу водил, знал и как следы замести, и как снега набросать, чтобы нетронутым он казался…

Ночью, пока луна светила, они и снег весь собрали, который с кровью был, и нового принесли, и разбросали по окрестностям, и следы все сровняли – с трудом, да справились.

Часа три крутился по окрестностям боярин Мышкин с друзьями – все напрасно! Может, будь на их месте охотник какой из таежных племен, он бы и заметил чего. Там ветку надломили, здесь плешку протоптали, да не замели, они такое легко читают. Но куда ж боярину, да с дружками такими же, несведущими? Не охотники они, не добытчики, так – для забавы по лесу гоняют… До них еще следы найти можно было, после них уж и сам Божедар не взялся бы. Что смогли, то и затоптали!

К царице Фома смурной приехал, доложил, мол, так и так, не нашел он там никого, не