Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

– А вот послушай, Варенька. Обряд, который мы провести хотели… ну, ты и сама все знаешь. Кому он помешать мог? Не так даже: кто его почуять мог?

Варвара подумала чуточку. Так даже и лучше было, чтобы горя своего не осознавать покамест.

Выходило так, что в лесу особо людей зимой не водится. Тати?

Э нет, не тот случай. Рядом с Ладогой татей и нет, считай, Борис за этим хорошо следит. Разъезды посылает… Допустим, наткнулся разъезд на Платона. Что, не смог бы боярин им зубы заговорить да в другую сторону отослать?

И смог бы, и… Борису доложили бы. Что-то да просочилось, а тут – тишина. Не разъезды.

Не тати.

А кто тогда?

Илья освободился, напал на всех, сам помер… Домой-то не вернулся он? Так, получается? Нет, тогда б следы какие нашли. А нет следов, ничего нет… на такое только ОНИ способны, более никому такое не по силам, а им земля-матушка подчиняется, им все стихии покорны, тут и понятно, почему следов не осталось. Какие уж там следы, ежели ЭТИ вмешались! Слово тяжело упало, глухо…

– Волхвы.

– Правильно думаешь, Варька. Только волхвы, только они. А где у нас пакость эта гнездится?

Ежели о ведьмах говорить, то на Лембергской улице. А ежели о волхвах…

– Роща Живы?

– Правильно. Поговорила я тут кое с кем, нашли мне отряд наемников. Даже не наемники… шваль перекатная, правду сказать, иноземная шваль. Со всего квартала, с кораблей, считай, собирали.

– И зачем они тебе надобны?

– Рощу Живы сжечь, волхву убить. Одна она там, точно знаю.

Знала.

Была Добряна одна, все верно, до недавнего времени. Да и сейчас люди Божедара к себе внимания не привлекали. Провизию они в Ладоге покупали, в деревни не лезли, лишний раз не показывались никому – вот и не знала о них Любава. Откуда бы?

Чтобы точно знать, надобно было за рощей следить долго, а кто б ей сейчас это делать стал?

– Хм-м-м… а получится?

Ужаса эта мысль у Варвары не вызвала, ради статуса своего она бы и десять рощ сожгла. Только вот…

– Получится.

– А нам в том какой смысл? Допросить волхву ни у кого не выйдет, хоть ты жги ее, хоть что делай, да и опасно это. Что с Платошей – не узнаем мы от волхвы. Ну так и к чему начинать раньше времени?

– Предупреждение будет, – Любава глазами сверкнула. – Пусть твари, которые Платошу убили, узнают, что и мы сильны, и мы готовы ударом на удар ответить!

Может, и не полезла бы Любава в драку, и не поступила б так опрометчиво, а только… первый мужчина. Для ведьмы это связь важная, а Платон еще и друг ее, и поддержка в делах любых… И ярость голову туманила, вздохнуть не давала.

– А когда прознают про наше участие?

– Кто им скажет? Не сама я договаривалась, брат Сары помог.

– А он тебя не выдаст?

– Побоится. Да и Сара… нет, не рискнет он.

– Ну, когда так…

– Только так, Варенька.

Варвара руки сложила.

– Пусть это будет началом искоренения язычества на землях росских. Я за это помолюсь.

– Помолись, сестричка. Пусть у нас все получится…

Главное в любом деле – его правильное и благочестивое название, конечно. И сразу все становится намного пригляднее.

* * *

Кто бы боярича Заболоцкого в гриме-то признал? Да никто! Волосы ему в черный цвет выкрасили, бороду окладистую приклеили, в сапог орешек подложили, чтобы прихрамывал, вот и не признал Илью никто. По Ладоге Илюша прошел спокойно, да и в палаты государевы провел его слуга доверенный.

– Илюшенька, наконец-то!

Устинья брата встретила, на шее у него повисла с радостью. Илья сестру к себе привлек, по волосам рыжеватым погладил, потом чуточку отстранил, хотел было Борису поклониться, но государь рукой махнул:

– Рад тебя видеть, братец.

И так это хорошо прозвучало, что невольно улыбнулся Илья в ответ, забывая обо всех титулах.

Да, государь Борис Иоаннович, а только человек же! И семья ему надобна, и жена любимая, которая не предаст, и прочая родня, с которой хоть ты и поссоришься, и поругаешься всласть, а все одно они за тебя стоять до конца будут.

Илья и стоял бы с радостью. А только, чует сердце, не за тем его позвали.

– И я рад…

– Борисом зови, – понял государь его колебания. – Когда не на людях, то можно.

– Очень рад, Борис. Устя у меня хорошая, тревожится за нее душа. Знаю, ты сестру не обидишь, а все одно сердце не на месте.

– После того, что случилось, – понятно, – Борис только рукой махнул:

Конечно, не все ему Устинья рассказала, не о многом осведомлен был Борис. Но о том, что Илье скрываться надобно, знал. В ведовские дела Устинья мужа посвящать до конца не стала, сказала только, что через родную кровь можно порчу навести, но от такой и защититься можно, вот как она мужа защитила. А от чего защиты нет, так от порчи на смерть. Ежели кто Илью похитит да в жертву принесет, тут и Устю достать могут, и Аксинью. Сестер бросить Илья не решается, а только и подставляться ни к чему.

Государь это воспринял чуточку отстраненно, разве что плечами пожал: Так-то, положа руку на сердце, это дела волховские, его они не слишком касаемы. Вот когда враг на Россу придет – ему в бой идти, а ведьмы… ну так что же? Бывают они, встречаются, извели их волхвы – порадоваться надобно. Никто не жаловался?

Вот и хорошо, далее уж не его забота.

А ежели считает Устя, что брату ее покамест лучше прятаться, опять-таки, нигде не сказано, что всех ведьм перевели, но и с этим волхвы тоже справятся, дайте время.

– Илюша, может, и тебе теперь уехать? Сделано главное, померли обе ведьмы, а тебе теперь опасно в городе. Не дай Бог увидят!

– Мне и сюда приходить опасно было, так что же?

– Сюда не так опасно, и провели тебя потихоньку, и сам на себя ты не похож. Но вечно ты ж не станешь в роще прятаться, может, и правда поехать тебе за Марьюшкой?

Илья разгневался так, что сестру даже встряхнул слегка:

– Ты меня что – слизняком ненадобным считаешь?! Я не мужчина, что ли?!

Обиделась Устинья, ногой топнула:

– О тебе забочусь, поросенок! Ну и о себе тоже: случись что, побегу я тебя выручать!

– Да скорее