Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

– Где?!

– Рядышком, Любушка. А потому надобно нам все хорошо обдумать.

– Руди?

– Что у нас в городе есть? Кого поднять могут, чтобы за государя сражаться?

Теперь уже и Любава задумалась.

– Стрельцы есть. Стрелецкая слобода. Когда там крикнут…

– Надобно, чтобы своим делом они заняты были. Выделю я рыцарей, подпалят слободу с четырех концов, да и как начнут бегать, огонь тушить, ранят кой-кого, чтобы бунт вернее вспыхнул.

– Порт. Там люди есть. Пять десятков целых, мало ли что, кто патрулирует, кто охраняет…

– И порт учтем.

– Царская сотня.

– С этими сражаться придется, где они сейчас?

– А в казармах своих. Кто при царе, те там живут, чтобы мигом на службе.

– Значит, порт, Стрелецкая слобода, казармы плюс еще сами палаты государевы.

– Все верно, Руди. Остальные вряд ли поспеют вовремя, чтобы Бориса выручить.

– Так и решим. Следующей ночью я с сотней рыцарей приду к потайному ходу, тому, что у стены северной, ты меня встретишь да и проведешь внутрь. К утру все кончено будет, мы палаты займем, а Бориса с женой…

– Без жены, Руди.

– Почему, Любушка? Неужто тебе боярышня тоже понравилась?

Любава даже головой от возмущения замотала так, что платок слетел, волосы полуседые по плечам рассыпались, лицо от гнева подурнело, исказилось.

– Мерзавка она, как есть! А только… сам знаешь, Руди, у нашего Феденьки детей не получится, ежели ритуал не проводить. Ежели проведем мы его, у нас даже двое детей будет. Один от Бориса, как запасной, на всякий случай, а второго потом Аксинья ро́дит, когда мы Устьку в жертву принесем!

– Ох и хитра ты, Любавушка!

– Руди… теперь спокойна я. Теперь-то все у нас получится…

Рудольфус закивал:

Конечно, получится, а как еще может быть? Только вот… а где бы ему отсидеться, когда начнется?

Руди все ж таки не воин, не рыцарь, умеет он клинком работать, да возраст уж не детский, а в таких заварушках чего только не приключается… Лучше б ему где затаиться и перестраховаться. Только как такое Любаве скажешь?

А хотя чего тут говорить?

Когда резня начнется, он отправится туда, где спокойно будет. А именно – в терем для царевен. Кто там будет? Аксинья да Устинья, Любавушка еще? Кто ему там сопротивляться сможет?

То-то и оно, что никто. А Любаве он скажет, что ей на подмогу прибыл, мало ли что случится!

Да, так и надобно сделать! Пусть рыцари рискуют своими жизнями во имя Ордена, а Руди нельзя, ему еще Россой править.

* * *

Черные Книги – редкость.

Не простые это книжечки, а, скорее, полуразумные гримуары, со своей волей, злой и напористой, со своим характером, со своим мнением.

Иного и признают, а прочитать мало что дадут, другого как брата примут, все знания свои откроют, только не на добро оно пойдет, третьему Книга и вовсе в руки не дастся, четвертый о странички так оцарапается, что помрет в скором времени…

Всякое бывает с такими-то книжками, и каждый, кто в руки их берет, жизнью рискует. А не жизнью – так разумом или душой. Как повезет.

Женщина, которая сейчас Книгу листала, знала об этом. Отлично знала, а только другого выхода для себя не видела. Потому и рискнула, и перелистывала старые страницы чуткими пальцами, и искала – что?!

Что угодно, лишь бы помогло!

Лишь бы получилось, сладилось, сложилось, а уж она за ценой не постоит, и жертвоприношение устроить может. Два голубя белых уже жизнью своей за ее интерес заплатили, лежали трупики со свернутыми шеями прямо на Книге, и казалось, что на обложке ее что-то шевелится.

Как губы и язык… и медленно-медленно он их облизывает. Наслаждается чужой смертью…

Женщине и человека не жалко будет, и Книга это осознавала. Чужую решимость такие вещи хорошо чувствуют.

– Порча… нет, не подействует. Стережется она, и мужа бережет. А что еще можно?

Книга еще раз облизнулась, как бы намекая, что можно. Но не просто так… Вот, к примеру, обряд передачи силы?

Ой как интересно-то!

И ведь сработает, ежели…

Женщина читала, запоминая каждую строчку, и думала, что ничего тут такого сложного нет. Когда род, владеющий Книгой, истребят, другой человек может на себя ношу принять. Хотя называть ли это ношей? Она ж не в тягость… Вот женщине точно не в тягость! В радость только… и поделом будет! Всем будет поделом!

И царю, и царице его худородной, и… Любаве с Федькой! Поделом – черная ненависть в женщине бурлила, жгучая… Сколько лет она терпела, сколько ждала, а что в результате?

Любава – она как змея с головой отрубленной, бьется, извивается, за малейшие возможности цепляется, а только того и не видит, что напрасно все!

Теперь уже напрасно…

Иноземцы в ней то заблуждение поддерживают, но и это понятно женщине. Им слабая Росса нужна, лучше на отдельные княжества разбитая, тут чем хуже, тем лучше им будет, а что там с правителями… да плевать им сорок раз! Двести сорок раз плевать!

А вот женщине…

Не так уж стара она, и пожить еще может, и для себя в том числе…

А с иноземцами не получится это.

С Борисом не получится – Устинья не даст. Враг она, умный да сильный, женщина это видит. Любава не понимает? Скорее, понимать не хочет, привыкла она самой сильной щучкой быть в озере, вот и мысли не допускает, что кто-то ее сильнее.

С Любавой и Федькой не получится.

Слишком много всего делать придется, а когда рядом иноземцы будут… вот так и допустят они все это! Так и дадут тебе осильнеть! Смешно подумать даже!

И в том и в другом случае женщине жизни не будет. А когда так, надобно самой придумать третий выход.

К примеру, переходит Книга Черная в новый род. Сильная ведьма там не сразу получится, зависима она будет от советчицы своей, от помощницы. Укрепиться можно будет, понять, от чего ведьма зависит…

И…

Хорошо бы такую женщину найти, чтобы смогла.

Смогла силу принять, смогла родить новую ведьму, смогла кровью своей Книгу поить, а пуще того – чужой кровью, чтобы не дрогнула у нее рука…

Легко ли найти такую?

Нелегко. Но…

Останавливаются блеклые глаза на фразе: «…не всегда сила надобна, иногда достаточно и сердца, черным ядом ненависти напоенного…».

И такая улыбка появляется на губах читающей, что Рогатый бы испугался. А ведь знает она такую, и рука не дрогнет у нее, и повод