Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

– Ценю твое чувство юмора, – отозвался Карпентер. – Однако тебе пора. Увидимся позже.

«Вот уж дудки, – подумала Дана. – Возможно, Роберт и правда не придет в восторг, увидев меня здесь, но лучше я услышу это от него, а не от надутого засранца, привыкшего отшивать журналистов. Во всяком случае, я избавлюсь от неприятного ощущения, будто меня водят за нос...»

– Спасибо за выпивку. – Дана допила виски, повернулась к столу и громко хлопнула стаканом по украшенному разводами полированному дубу. Звякнули не растаявшие кубики льда. – Я поднимусь наверх.

Фил заступил ей дорогу. Он улыбался, словно Дана предложила ему поиграть в какую-то новую интересную игру, но глаза его оставались острыми и холодными.

– Нет-нет, наверх тебе нельзя. Лучше и не пытайся, все равно не пущу!

– Извини. – Она попыталась обойти его, но это оказалось непросто. Карпентер обхватил ее за талию и с неожиданной силой потащил к выходу. «На улицу он меня собрался выкинуть, что ли? – растерялась Дана. – Очень по-джентльменски...» Она вывернулась и резко толкнула его ладонями в грудь. За все годы их знакомства ей и в голову не приходило, что похожий на рекламную картинку специалист по связям с общественностью может оказаться таким твердым на ощупь – под тонким шелком рубашки прятались каменные мышцы.

Мускулатура, однако, не слишком помогла Карпентеру в единоборстве с хрупкой девушкой. Фил отшатнулся, словно от сильного удара в лицо, отступил на шаг, наткнулся на край стола и, неловко взмахнув руками, обрушился спиной на столешницу. С грохотом упала на пол ополовиненная бутылка с бурбоном.

Где-то наверху хлопнула дверь. Дана, охваченная странным оцепенением, стояла посреди гостиной, непонимающе глядя на распластавшегося на столе, не подающего признаков жизни Карпентера. «Этого не должно было произойти, – стучало у нее в голове. – Так не бывает!»

– Что здесь происходит? – спросил кто-то у нее за спиной. Впрочем, почему «кто-то»? Этот густой бархатистый баритон она знала слишком хорошо. Четырнадцать лет – достаточный срок, чтобы изучить все оттенки голоса, который слышишь каждый день и почти каждую ночь. Сейчас в нем явно звенело раздражение.

– Босс? – Дана неожиданно обнаружила, что у нее трясется нижняя челюсть, и от этого звук собственного голоса показался ей похожим на блеяние. – Черт... не знаю, как все получилось... Мы с Филом слегка поругались, и...

– И ты его прикончила, – спокойно заключил Фробифишер, вышедший на галерею, опоясывавшую три стены гостиной на уровне второго этажа. Он был в банном халате цвета слоновой кости; пояс, явно повязанный в спешке, почти развязался, и отвороты халата разошлись, открывая широкую, поросшую густым седым волосом грудь. – Мне вызвать полицию или ты попробуешь привести его в чувство?

– Я... я попробую, – пробормотала Дана. Ей внезапно захотелось оказаться как можно дальше отсюда, где угодно, только не в этом паршивом доме с привидениями. «Идиотка, – подумала она. – Полная, беспросветная дура». – Я... мне кажется, с Филом не произошло ничего страшного...

– Ну да, – подтвердил Карпентер, приподнимаясь на локтях. – Абсолютно ничего страшного, Боб. Я поскользнулся на этом дурацком паркете и немного ушиб спину. Дана ни при чем.

«А вот это уже вполне по-джентльменски. И еще более подозрительно».

– Что она вообще здесь делает? – Тон, которым Фробифишер задал этот вопрос, не обещал ничего хорошего. Ни Карпентеру, ни вообще кому-либо из присутствующих. – Я, кажется, дал тебе четкие инструкции, как действовать в подобном случае.

Карпентер, стеная и держась за край стола, добрался до своего любимого кресла и осторожно опустился в него, стараясь не задеть ушибленную спину.

– Я честно следовал всем твоим инструкциям, Боб... Не моя вина, если девочка вбила себе в голову, что с тобой могло приключиться нечто ужасное.

– Дана, – Роберт тяжело оперся на резную деревянную балюстраду, вены на его мощных руках вздулись, – почему ты не послушалась Фила? Разве он не говорил тебе, чтобы ты возвращалась в Нью-Йорк?

– Говорил, – признала Дана. – Только не потрудился объяснить, что все это значит. Я абсолютно ничего не поняла. Ты что, приказал ему не пускать меня сюда?

Фробифишер с интересом посмотрел на нее.

– Точно, – сказал он, – именно это я ему и приказал. Более того, я просил Фила передать тебе через доктора Голдблюма, что ты можешь использовать завтрашний день для послеоперационного восстановления сил в клинике. К сожалению, Фил, по-видимому, не выполнил и эту мою просьбу.

– Я пытался, Боб! Но у нее постоянно заблокирован канал...

– Вот уж неправда! – возмутилась Дана. – Это здешний канал заблокирован, не мой! Я сама пыталась найти тебя по всем номерам, только безуспешно. Харт в Вашингтоне рвет и мечет, ты даже не сказал ему, куда собираешься...

– Видишь ли, Дана... – Фробифишер отпустил перила и запахнул наконец халат. – То, что Харт ничего не знает, легко объяснимо. Это просто не его дело. И не твое, кстати.

– Милый, ты с кем тут разговариваешь?

Фробифишер обернулся на голос. За его спиной в проеме двери, выходившей на галерею, стояла девушка. «Не старше пятнадцати, – автоматически отметила Дана. – И не из ревитализированных, натуралка». Прибегавшие к услугам клиник омоложения распознавали друг друга каким-то сверхъестественным чутьем – в данном случае чутье молчало. Девушка была высокой, худенькой, с огромной копной густых ярко-рыжих волос, падавших на узкие плечи. Личико вполне миленькое, хотя и немного вытянутое – типичная англосаксонская мордашка. Большие, удивленно распахнутые глаза. Какое-то невразумительное прозрачное платьишко, подчеркивавшее незрелые детские формы. В руке девушка держала плоскую коробочку стереовизора.

– Триша, – сказал Фробифишер почти ласково, – я же просил тебя оставаться в спальне...

Карпентер за спиной у Даны кашлянул – раз, потом другой.

– Мне ску-учно, – пожаловалась девушка. – А ты меня бросил... А это кто, твоя знаменитая секретарша? А правда, что ей на самом деле шестьдесят лет?

– Неправда. – Дана, немного пришедшая в себя, нашла в себе силы приветливо помахать ей рукой. – Двести шестьдесят, милое дитя, и зовут меня Невеста Франкенштейна. А мамочка разрешает тебе ложиться спать так поздно?

– Триша, – сказал Фробифишер сурово, – это Дана Янечкова, мой референт. Дана, это Александра Патрисия Мэллоун, моя новая воспитанница.

– Янечко-ова? – протянула рыжая. – Не знала, Бобби, что ты путаешься со славянами...

– Зато в тебе, очевидно, течет только кровь пилигримов с «Мэйфлауэра». – Дана слегка склонила голову в знак уважения. – Впрочем, это видно по аристократически вытянутому лицу... не зря все английские лорды так любят верховую езду...

– Хватит, – оборвал ее Фробифишер. – Будь повежливее с моей воспитанницей. Если уж получилось так, что вы встретились, вовсе не обязательно начинать знакомство с оскорблений.

«Осторожнее, Дана, – предостерегла она себя. – Ты идешь по тонкому льду... Роберт взял себе новую