Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

— Нет! Ничего такого не было. Он просто учит меня управлять своими силами. Не знаю я ничего ни о диаспоре, ни о прошлом своего учителя. Он же не в тюрьме, значит, чист перед законом. И кто я такая, чтобы его судить?

— Очень интересно, — мужчина сложил руки на столе перед собой, переплетя пальцы, — А силу вы свою развиваете, чтобы использовать в каких целях? Анна Владимировна, а расскажите-ка мне о своих экстрасенсорных гипнотических навыках?

— Мне снятся вещие сны, я стараюсь прислушиваться к ним, они показывают мне Путь. Если я сверну с этого пути, то ничего хорошего не случится. Но я миротворец. Никакого злого умысла я не преследую и никаких козней никому не строю. И Сила моя переменчива. Она помогает мне только тогда, когда я в ней нуждаюсь.

— Хотите сказать, что себя и свою Силу вы не контролируете, и, получается, опасны для общества? Тогда расскажите, почему ваш выбор пал на бедного Алексея Алексеевича, как, чем, а, главное, зачем вы его околдовали, загипнотизировали, или как вы это называете?

— Я… мне просто нужно было попасть в Кремль, — я понурила голову.

— Прекрасно, вы здесь. Что дальше? Что с Громовым? Вы можете произвести обратное воздействие?

— Я не знаю.

— Какова ваша цель попадания в это административное здание? Может, вы бомбу планировали заложить?

Я устало посмотрела на свои руки. Да что ж за день-то такой бесконечный? И вопросы все заковыристее и коварнее.

— Ничего я не планировала. Нет у меня никакой бомбы! Я просто дала Алексею Алексеевичу установку нанять меня сюда на работу. Я хотела действительно здесь работать, чтобы постараться донести до верха свои предсказания, если они будут ко мне приходить во снах. Я в основном вижу то, что происходит рядом со мной. Вот и подумала, что чем ближе я буду к правящей верхушке, тем им будет безопаснее.

— Вы же утверждали, что ваши предсказания не всегда точные. Какие умыслы и цели вы преследуете? Дезинформировать?

— Я хотела донести до высшей инстанции информацию, что ждет человечество в будущем! Сейчас совершается масса страшнейших ошибок, который повлекут за собой необратимые последствия.

— Так все же получается, что вы умеете предсказывать будущее? Стало быть, в советники к президенту метите?

— Нет. Не умею. И никуда я не мечу. Но многие мои сны сбываются. И несколько снов, ужасных кошмаров преследуют меня уже несколько лет. Поэтому я все это и начала!

И вновь вопросы, вопросы, вопросы по очередному кругу. Причем какие-то бестолковые. То про Сенсея, то про битву, то про подруг. И ни одного о будущем страны. И сколько бы я ни пыталась развить эту тему, никто слушать меня не желал.

Моя голова уже раскалывалась, а живот сводило от голода. Никогда не думала, насколько это сложно придерживаться одной линии поведения и спокойно отвечать на провокационные вопросы.

В час ночи, знала я это, потому что на стене висели часы, мне дали очередной небольшой передых. Мужчина вышел из кабинета, а я с обреченным стоном сложила перед собой руки на стол и упала на них сверху.

Да почему же все через одно место-то происходит?!

Проснулась оттого, что кто-то теребил за плечо.

— Аня, проснись, — разбудил меня Олег. — Поехали, отвезу тебя домой. — Ох, и кашу ты заварила, девочка. Все управление на ушах стоит. В святую святых пробралась. Шпион курносый, — он легонько щелкнул меня по носу.

А я спросонья не могла ничего понять.

— Как домой? Почему меня отпускают?

— А ты что тут решила и ночевать оставаться? Так понравилось? Претендуешь попасть на стенд «Работник месяца»? — он устало хохотнул. — Вставай. Я вторые сутки на ногах. А то сейчас рядом свалюсь, и найдут к утру наши помятые тела уборщицы. Вот подписка о невыезде. Распишись, пожалуйста, и пойдем. Пять утра уже. Твои, наверное, тебя потеряли.

Глава 29

Зашла в подъезд на автопилоте. В голове такой сумбур, мысли роем бьются и тянут во все стороны. Какие-то из них назойливы, от которых так и хочется отмахнуться, а какие-то жалят в самое больное место. И нет от них спасения…

Повернув ключ в двери, и, не включая свет, на ощупь стянула верхнюю одежду, шаря в темноте руками и стараясь не шуметь. Поняла, что все равно не усну. На цыпочках прошла на кухню. Свет включать не стала, уличный фонарь бил в окна первого этажа достаточно сильно, да и уже начинало светать. Сколько там? Шесть? Седьмой? В полумраке присела за стол, включила чайник и уставилась в одну точку.

Это было сильно. Это было нервно. Но это только начало… То, что меня отпустили, о чем это вообще говорит? Мне доверяют? Смешно. Скорее, настолько крепко следят, что проще держать на коротком поводке, чем организовывать такой редкой кусачей черепашке целый террариум.

Бросила взгляд на окно. Аккуратно встала и, боком, вдоль стены, подошла к окну. Выглянула. Недалеко от подъезда стояла черная машина. Окна открыты до середины. Видно мелькание огонька сигареты, за рулем кто-то курит. Вряд ли это припозднившиеся влюбленные воркуют. Среди недели, да и не лето же. А на работу честным гражданам еще рановато. Значит «мои».

Заглянула в холодильник. Негусто. Чем это девчонки здесь занимались, что ничего не приготовили, да еще и все запасы подъели? Достала чуть подсохший кусочек сыра. Улыбнулась. Как Дюймовочка, прям. Погрызу корочку — вот я уже и согрелась, и наелась.

Заварив чай, потянулась за сахаром, но промахнулась и металлическая крышка банки со звяканьем упала на пол, покатилась в угол комнаты. Чертыхнувшись, присела под стол и начала шарить рукой в ее поисках.

Резко зажегся свет, ослепив меня. От неожиданности я дернулась и стукнулась головой о столешницу.

— Да чтоб тебя!

— Анька! — Ритка бросилась на колени, подползла ко мне, обняла и начала рыдать навзрыд.

Я перепугалась.

— Ты что? Что случилось? С Сенсеем что? — я потрясла девушку за плечи, но она как-то обмякла, скуксилась и продолжала генерировать сырость, — Рита! Да что такое?

Рядом бухнулась на колени и обняла меня Соня.

На пороге стоял Сенсей. Мужчина сложил руки на груди и смотрел на меня насупленно.

— А ну-ка, все замолчали! — гаркнул он зычным басом.

Девки от неожиданности замерли, проглотив очередное завывание на середине.

— Вы чего воете? Все живы, здоровы. А ну расселись по-человечески! Устроили здесь… непойми что.

Сонька часто закивала.

— Мы за тебя так перепугались!

— Так. Отпустите меня, вставайте. —