Сигнал с Земли-2 - Павел Акс

аномалия сработала так, как и была должна: переместила попавший в нее объект в случайную точку пространства. Повезло, что я попал не в середину кирпичной кладки или не оказался на приличном расстоянии от асфальта. Я пролетел два метра и едва успел сгруппироваться перед падением. Вокруг меня располагались темные коробки заброшенной Промышленной зоны.

В целом — неплохой вариант, учитывая, что меня сейчас будет искать каждый свободный сотрудник милиции и Контура.

Хорошо, что есть хоть немного времени подумать. Я, обжигая пальцы, достал цилиндр. Он сильно оплавился.

То, что было внутри и давало мне защиту, рассыпалось в пыль. Больше у меня нет защиты от аномалий. Зато кольцо на месте. И телефон: хорошо, что я решил перебдеть и взять его с собой. Еще у меня с собой был небольшой запас патронов с Кислинкой и злосчастный лотерейный билет.

Я спустился вниз. В общежитие идти нельзя — там меня ждут. Я перебирал в голове всех своих знакомых, у кого можно укрыться. Пожалуй, ни к кому идти нельзя: меня или сдадут или я подставлю человека, который решит мне помочь. Времена сейчас жесткие. С теми, кто вызвал интерес у Министерства, не цацкаются, ровно как и с их подельниками.

Посему выходило, что мне надо туда, куда Министерству хода нет. Боже, неужели я незаметно для себя постарел? Когда я начал использовать слово «посему»?)

Небо начало сереть, когда я вышел из Промзоны. Вокзальный район удалось пройти без приключений. Людей здесь мало потому, что тут живет много Измененных, которых до ужаса пугаются обычные жители Гагаринска. И тут я встал как вкопанный потому, что у меня сложились все кусочки паззла.

Измененный, который несколько раз пугал меня — у него был шрам на левой щеке и ожог на правом ухе. Это что, я, только настоящий? Но если он выжил, почему я активировался? И точно ли я тот самый биоконструкт? Я ощущал себя обычным человеком.

Вообще, если бы не потеря памяти в момент Пробоя, я бы сомневался, кто из нас настоящий. Ладно, раздобуду нож — порежу кожу на пальце и посмотрю, какая у меня кость — обычная или стальная.

Пройдя Вокзальный район, я оказался около Патриков. Я уже хотел обойти длинный высокий забор слева и двинуться через Спальный район номер 2 в сторону Фермы, постаравшись не нарваться на местных сектантов. Я помнил, откуда на поле вышла Лидия Леснова. Если она все это время жила рядом с деревней, я смогу найти ее укрытие и какое-то время прятаться там, пока не решу, что делать.

Но мои планы были нарушены патрулем. Меня окликнули несколько крепких ребят, подъехавших на черном Ленд Крузере «100». Они быстро вышли из внедорожника, держа меня на прицеле короткоствольных автоматов. Подствольные фонари слепили меня своим светом.

Один из них спросил, что я тут делаю, добавив, что они ищут человека, скрывающегося от Министерства. Я спросил, при чем тут я. Они сказали, что по описанию похож — за 30, с короткой стрижкой и небольшой бородой. Я усмехнулся, прокомментировав, что они сейчас описали половину Гагаринска.

Один из них согласно покачал головой, но стал допытываться, что я тут делаю. Я понял, что деваться некуда: одно неверное слово и они схватят меня и доставят Полковнику.

Поэтому я достал из куртки кошелек, а оттуда лотерейный билет. И сказал им, что мы теперь соседи, ведь я выиграл квартиру в их районе.

Они посадили меня в машину и повезли в сторону КПП. Ехать было не очень комфортно: в салоне не хватало места и я уселся на откидное сидение в багажнике.

Я думал, что дальше КПП мы не проедем. Даже если бы я не был частью государственной машины в лице группы Контур, меня все равно не должны были пустить дальше ворот. Ведь я был похож на грязного оборванца. А на Патриках живет элита: лучшие сотрудники корпорации «Молот».

Но мы практически без задержек миновали границу района и я оказался внутри. Это было удивительное место. Ровный асфальт. Все фонари горят. Причем, довольно ярко. Дома выглядят прилично. Это не потрескавшиеся серые бетонные коробки. Они были ровные, красивые. С яркими элементами дизайна. Облицовка была не осыпавшейся. Все окна были целые. Витрины только открывающихся магазинов светились неоном. Прохожие были элегантно одеты. На дорогах было много элитных немецких машин. Поразительно. Я как будто попал в сказку.

Меня доставили к небоскребу, который светился неоном. Все окна были от пола до потолка. Огромные вращающиеся двери, через которые я вошел в холл. Там патрульные передали меня с рук на руки местной охране: крепким ребятам в строгих костюмах. Пиджаки слегка топорщились, стало понятно, что под ними — оружие. Причем не небольшие пистолеты вроде Макарова или ТТ, а что-то внушительное вроде Стечкина или Драгунова (этот конструктор разработал не только СВД, но и экспериментальный ПП-71, который как раз можно было убрать под одежду).

Мы зашли в какой-то боковой коридор, явно служебный. С помощью карточки один из охранников вызвал лифт и мы поехали вверх (слава Богу, ведь поехать в подвал — плохая примета). Дальше они вели меня бесконечными коридорами (светлыми и чистыми). По пути нам иногда встречались люди с бейджиками в довольно офисной одежде.

Для меня все это было удивительным. В Центральном районе и в других, где я бывал, уже давно не было понятия «офис». Там были или ведомства вроде нашего министерства, или государственные службы (от пожарных до библиотек), или различные небольшие конторы: ставки, ломбарды и прочее. А тут — офисы. Надо же.

Наконец мы зашли в один из кабинетов. За небольшим столом с металлическими ножками и стеклянной крышкой сидел красивый мужчина. Пожалуй, я первый раз в жизни сказал вместе слова «красивый» и «мужчина». Но он был как с обложки журнала: спортивный, с длинными слегка кудрявыми волосами, зачесанными назад ровными прядями, вдумчивым взглядом.

Красивый попросил меня присесть. Я был очень уставший и слабо понимал, что происходит. Больше суток на ногах: поход на рынок, встреча с Тамарой Константиновной, смена в Контуре, встреча с Полковником, подготовка к операции, очистка склада, приключение под землей, попытка уйти из города. Голова была как чугунная, в животе урчало, руки тряслись от слабости и адреналинового отката.

Красивый что-то мне говорил, давал какие-то бумаги, я ставил подпись, стараясь там не уснуть. Ведь кресло было