Слишком много колдунов - Цогто Валерьевич Жигмытов

– Яд, – сразу догадался Жак.

Но у Терье в щеке было нечто посильнее яда, потому что на том месте, где он стоял, бахнула ослепительно белая вспышка – и обжигающая волна воздуха швырнула троих друзей через всю гостиную вперемешку с субурдами.

16

Питер сел на полу и огляделся. Гостиная была ярко освещена, но откуда шёл свет, было неясно. Люстра висела на месте – и ни следа борьбы, ни трупов, ни отрубленной чудовищенской ноги. Кроме Питера, похоже, никого в доме не было. Он встал, осторожно шевельнул левой рукой, затем удивлённо пощупал плечо – рана исчезла. И тут он понял, что спит.

«Или умер».

Мысль о возможной смерти почему-то его совсем не огорчила. Питер встал, подпрыгнул несколько раз, ударил кулаками воздух; он ощущал какой-то прилив сил, и прилив этот имел чёткое направление – он шёл из сада. Учёный не стал противиться и, переполняемый предчувствием чего-то большого и необычного, осторожно открыл дверь на веранду.

На скамейке, которая в реальности валялась в подвале и которую Питер сто лет уже собирался вкопать, сидел Жак, а рядом с ним – девушка удивительной красоты в просторной мягкой пижаме, с короткой светлой причёской и искрящимся взглядом бездонных карих глаз. Несмотря на столь легкомысленный наряд, ни она, ни Жак, похоже, не испытывали никакого смущения, а болтали легко и свободно, словно добрые приятели. О чём они говорили, Питер не слышал, хотя находился от них в нескольких шагах; он долго смотрел на них двоих, испытывая странные и очень сильные чувства. Здесь было всё – и зависть, и радость, и ревность, и страх, но больше было того, что можно назвать покоем; с этим чувством моряки видят крыши и башни родного города на горизонте; так складывает крылья перелетная птица, спускающаяся к родному гнездовью.

Наконец они закончили болтать и посмотрели на Питера. Тот поднял ладонь, приветствуя. Жак улыбнулся в ответ, кивнул и закричал вдруг отвратительным голосом:

– Да вставай же ты, чтоб тебя! – и тут же вытянул свою внезапно ставшую очень длинной руку и залепил Питеру отменную пощёчину.

Мир возвращался рывками. Питер разлепил глаза и почувствовал, как горит его лицо, и сразу же понял причину: Жак нависал над ним и методично хлестал по щекам.

– Вставай, скотина, не смей подыхать, тварь.

– Ти…хо… тихо ты, – сдавленно прохрипел учёный, еле ворочая головой.

– Еееесть! – заорал Жак, тут же спохватился, поправил какие-то складки на одежде Питера, встал и сказал как ни в чём не бывало:

– Так что же это было, месье растратчики и господа коррупционеры? Кто это так жаждет вашей жиденькой казённой крови?

– Я видел сон, – сказал Аслан откуда-то сбоку.

– Я тоже, – Питер осторожно сел и закашлялся. Посмотрел на плечо – оно было аккуратно перевязано хорошей, чистой тканью. Кажется, это была чья-то рубашка.

– Там был Жак, – продолжил эвакуатор. Он уже поднялся и отряхивал одежду.

– Жак, – подтвердил Питер.

– И ещё кое-кто.

– Да, – сказал Питер.

Они молча смотрели на своего друга, а Жак смотрел на них по очереди, и Питер видел, и Аслан тоже – Жак понимает, он знает, что они видели и почему они это видели. И они терпеливо ждали, когда он им объяснит, потому что некуда было торопиться.

– Она пробуждается завтра, в час дня, – сказал наконец Жак. Хотя вид у него был порядком ошалелый и доверия особого не внушал, всё сбылось в точности – и это было третье и последнее чудо, свершённое им в эту знаменательную ночь.

17

Несколько секунд они с Асланом сидели молча, осознавая новость, которую сообщил свободный финансист, затем Питер кряхтя поднялся, бережно держа левую руку правой; поднялся и Аслан, подошёл к трупу в прокурорском мундире, шевельнул его носком.

– Вот это, Жак, и называется субурд, – сказал Аслан. – Подчинённый, выполняющий волю хозяина. Один, два, три… все на месте. И хозяин. Был.

– Субурд, – произнёс Жак. – Хозяин.

– Они другие, – задумчиво сказал Питер, шагая по гостиной. – Там были мертвяки, а эти совсем как живые. Бегают быстро, дерутся ловко, говорить умеют. Или не умеют?

– Мертвяки, – повторил финансист тупо, медленно обводя взглядом поле недавней битвы. – Умеют.

– И хозяин, похоже, сильнее связан с ними, – продолжил Питер, присев на корточки и внимательно осматривая покорёженную дверь. – Но да, кажется, это тоже субурды, только сложнее.

– Сложнее, – почти шёпотом проговорил Жак.

– Интересно, что его убило, – произнес Аслан после паузы.

– А почему ты решил, что его убило? – спросил Питер странным голосом. Он продолжал разглядывать следы на двери, на косяке и на стене рядом, только голову наклонил в другую сторону.

– Ну как, – растерялся Аслан. – Ни следа ведь не осталось. И вон следы дымятся. Похоже на какую-то взрывчатку, нет?

– Они не дымятся, – сказал негромко Питер. – Глянь как следует.

Аслан недоверчиво нахмурился, но подошёл и присел рядом. Деревянная дверь действительно не была обгоревшей; скорее походило на то, что на это место внезапно обрушился жесточайший холод.

– Это не дым, а пар.

– Похоже, – признал эвакуатор. – Что же с ним стало?

– Может, он куда-то переместился, – задумчиво ответил Питер. – Вот так – бац! – и в другое место.

– Как? Куда? – одновременно воскликнули Аслан и Жак.

– Как и куда, – произнёс Питер. – Вот бы узнать.

– Вот бы узнать, – повторил он через некоторое время очень задумчиво.

Глава третья, где Питер Кэтфорд терпит фиаско

– «Шагай под водою, как по земле, а по земле, как по воздуху. Узри свет дальний, но вернись домой. Одолей безумца и приручи силу. Яви лик свой, и спасение грядёт».

– Что это значит? – спросила Изабель. Её высочество сидела на открытом окне своей опочивальни, свесив ноги в ночной сад, грызла яблоко и время от времени сплёвывала косточки в листву. Шарль Фуке, статный мужчина тридцати трёх лет, стоял рядом, опершись на подоконник.

– Это пророчество семи святых отцов-основателей Бретани, где я родился. Это значит, когда-нибудь придёт герой и сделает всё это. Ну и… Спасёт всех. Станет королём.

Принцесса прищурилась. Фуке её интересовал – она ошибочно принимала это за увлечение. Он был неравнодушен к ней и равнодушен ко всем её выходкам, это задевало.

– То есть я за него выйду замуж?

Фуке посмотрел на неё спокойно.

– А тебе надо замуж именно за него?

– Принцессы выходят замуж только за рыцарей и героев, – со вздохом сказала Изабель. – Такая уж наша принцессина доля. Ой!

– Что? – спросил Фуке.

Принцесса смотрела на крышу соседнего крыла дворца, освещённую звездами.