Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

похоже привез с собой. Поставив свою подпись под фотографией, я расписался еще и в журнале подтверждая получение документа. Причем было видно, что журнал действительно настоящий и моя подпись в нем далеко не единственная. Причем, судя по дате, я получил этот паспорт в начале марта этого года. Очень было похоже на то, что бухгалтер каким-то образом смог взять журнал в паспортном столе, и после вернет туда же. После чего протянул мне паспорт и сказал:

— Проверяй!

Пока я занимался осмотром паспорта, те же манипуляции были проведены и с военным билетом. То есть в полностью заполненный бланк военного билета, со всеми необходимыми отметками и штампами, вклеилась моя фотография, и проштамповалась нужной печатью. Правда на одной из страниц стоял штамп говорящий о том, что данный билет был выдан взамен утраченного. Опять же имелся похожий журнал, где я расписался в получении. Единственное, что было мне передано без подписей так это аттестат, и диплом об окончании профтехучилища, и то наверное потому, что там изначально не было фотографий.

Последним был Комсомольский билет, с которым произошло тоже самое. С каждым новым действием у меня все больше закрадывалось сомнений, что все представленное здесь является настоящим. Ведь действительно, все это производилось на моих глазах, и я просто не представлял, что такое в принципе возможно.

Именно этот вопрос я и задал Исааку Лазаревичу.

— Уважаемый, а меня не возьмут за шкирку при первой же проверке документов? Как-то все эти походные оформления, вызывают некоторые подозрения в их легитимности.

— Не возьмут. Единственное, что я хотел бы вам посоветовать молодой человек, так это не появляться ближайшие лет десять в Ташкенте. И не потому, что документы, как вы изволили выразится — фальшивые. Как раз с ними все в полном порядке. Можете прямо сейчас отдать их на проверку. — Здесь Исаак Лазаревич, противненько захихикал. — И будьте уверены, вам подтвердят их подлинность. Но тут дело скорее в том, что в Ташкенте вас многие знают в лицо. Например, та же милиция, в застенках которой вы изволили побывать, или скажем воспитанники нашего Детского дома, где вы прожили всю свою юность. Я не скажу, что прямо все поголовно, но наверняка найдется кто-то, кого, вы когда-то обидели. К тому же Валерия Баранова, там тоже прекрасно знают, и если вдруг погибший однокашник предстанет перед ними в вашем лице, это вызовет некоторые недоумения. Поэтому лучше держаться подальше, от Ташкента. За остальное не беспокойтесь. Будьте уверены, что никаких проблем с этим у вас не будет. Как говорится: «Фирма — гарантирует!». Что же касается того, что вы здесь видели, пусть это останется моими проблемами. Впрочем, если вы задумаетесь о том, кто заведует паспортным столом в нашем районе города, или же служит в одном из отделов нашего военкомата, думаю все встанет на свои места. А о комсомольском билете можете вообще не задумываться. По сути это даже не документ. Хотя в общем это все останется именно вашими домыслами, я вам ни о чем подобном не говорил.

В итоге, у меня на руках, оказались водительские права, с открытыми категориями В и С, паспорт с печатями о прописке и выписке, а также открепительный талон, где было указано, что я направляюсь в город Якутск, военный и комсомольский билеты, свидетельство о рождении, аттестат о среднем образовании, диплом о окончании профтехучилища, по специальности: Механик моторист-дизелист и трудовая книжка, с одной единственной записью, о работе в качестве шофера третьего класса в Ташкентском Детском Доме №314 имени Сабира Рахимова. Одним словом, все документы, которые только были возможны у среднего советского человека.

— А почему именно Якутск? — Спросил я.

— А я откуда знаю. Вы Валерий Александрович, выразили такое желание, — с улыбкой произнес Исаак Лазаревич, — потому в открепительном талоне и появилась эта отметка. Впрочем она не обязательная. То есть вы можете поехать куда угодно, а на месте будущей прописки сказать, что планы поменялись и все. Эта графа в талоне появилась еще при Сталине, а тогда было все гораздо строже.

На этом мы и расстались.

И хотя впечатление о том, что я несколько переплатил у меня еще сохранилось, но с другой стороны, так было гораздо проще. Еще недавно я привыкал к тому, что теперь ношу имя Сергея Понамарева, теперь постараюсь привыкнуть к Валерию Баранову.

По возвращении домой вручил все золото Женьке, приказав спрятать до лучших времен. Или до худших, тот уже как посмотреть. Тот вначале ни в какую не желал брать, но я сумел его убедить.

— Подумай сам, — убеждал я его, — Сейчас грамм золота в магазине стоит двадцать пять рублей, причем цены растут каждый год. А здесь по меньшей мере сотня граммов, или около того. То есть вот наступит момент, когда и деньги нужны, и взять неоткуда. Поверь такие времена скоро наступят, что делать будешь? А так пошел, сдал колечко или цепочку и сыт. Я не заставляю тебя или Ленку носить это, понимаю, твое отвращение к этим побрякушкам, но как стратегический запас, оно вполне подойдет, скажи, что я неправ!

— Прав, но, тебе же тоже нужно.

— В общем так, если это не нужно тебе, отдам все Ленке. Уж она-то найдет этому применение.

Ленка, это Женькина подруга. Он познакомил меня с ней буквально на следующий день после моего появления. Судя по их отношениям, все шло к скорой свадьбе, а то, что до моего приезда она была частым гостем в квартире, было видно и так. Правда сейчас временно их встречи прекратились по причине моего присутствия, но не думаю, что надолго. А вообще я чувствовал, что лишний здесь. Нет, брат меня не гнал, но с другой стороны я сам чувствовал, что мешаю созданию ячейки благополучия. Ту найденную на пляже возле Дивногорска цепочку, я сразу же подарил девушке своего названного брата. Правда увидев, как он поморщился, позже объяснил, как она у меня оказалась, и Женька вроде бы успокоился. Вообще, он всегда был слишком правильным, в отличии от меня. Но тут уже ничего не исправишь. Кстати, показал ему и колечко, которое предназначалось для Исаака Лазаревича, и которое я сумел сэкономить.

В отношении него сразу предупредил, что если и надумает сдавать его в скупку, то не раньше девяносто пятого года, а лучше и вообще в следующем веке.

Сейчас в скупке принимают только золото. А тут одних бриллиантиков по ободку столько, что золото