Юная Раса - Майк Манс

Вот и сейчас они вчетвером сидели в небольшой клетушке блока Б, выделенной под вычислительную лабораторию. Шесть столов с ноутбуками по сторонам и квадратный стол метр на метр в центре. Тесновато, но здорово, учитывая, что за стенкой находились два мощных сервера из сорока и двадцать машин для распределённых вычислений.

Шан сидел у стола под иллюминатором рядом с Ли Пином. Они о чём-то переговаривались на китайском, дескать так быстрее можно ввести новичка в курс дела. Джесс, потирая переносицу, глядела в свой экран и думала о том, что уже пора сдаться и нацепить очки. Сташевич что-то бубнил себе под нос, сидя с большой тетрадью за столом в центре. Он был неплохим программистом, но начинать предпочитал с визуализации на бумаге. Благо, сейчас с тетрадями проблем не возникало, и Валентин изводил их десятками.

– Джессика, – повернулся он в её сторону, как раз когда девушка взглянула на него, – ты смотрела на эту модель решения нелинейных дифференциальных уравнений?

– Смотрела. Но не поняла ровным счётом ничего, – ответила Хилл. Блин, Валентин заметил, что она на него смотрела? Глупо выглядело.

– Я сначала тоже не понял. Самое сложное, что здесь нет названий теорем и методов, – вздохнул Сташевич. – Мы привыкли называть что-то именами наших учёных. Коши. Даламбер. Эйлер. Риман. Вот хочешь объяснить что-то, сошлёшься на лемму Римана и уравнение Эйлера, и все тебя поймут. А здесь приходится говорить «тот метод» или «эта теорема». Как вообще работать в подобных условиях?

Валентин прав. Отсутствие внятной маркировки мешало и тормозило все их труды. Огромная, неизведанная математика ждала их. И сколько же нужно систематизировать, встроить в земные стандарты!

– В общем, тот метод, который месяц назад нам давали, по расходящимся гармоническим псевдо-рядам, помнишь? – продолжил Валентин и показал что-то на бумаге. – Здесь он применяется, это точно. Можно пойти и другим путём, но такое решение идеально.

– Давай тогда назовём его методом Сташевича, – засмеялся Шан, отвлекаясь от собеседника.

– Ха-ха, Чжоу Шан, ха-ха, – кисло улыбнулся Валентин. – Во-первых, не я его открыл. Так что мою фамилию ни к чему сюда приплетать. Во-вторых, столько всего будет «Сташевича», что потеряет всякий смысл.

Да, и в самом деле проблема. Нужно что-то придумать.

– А как это называется у них? – уточнил Ли Пин. – Почему бы просто не позаимствовать названия?

– Увы, Пин, – вмешался Шан, – мы не можем использовать их, потому что эта математика должна стать общедоступной. Как мы объясним на Земле, кто такой Луеш-Са Нозч или Кариош Пал?

– Так же трудно будет объяснить и сто теорем Сташевича! – вставила Джесс, и все рассмеялись. Но всё же нужно обязательно выяснить, какое мнение у КАС и профессора Уайта?

* * *

За окном виднелся тускло светящийся корабль Кен-Шо. Красные и зелёные тона в ночи своими переливами создавали атмосферу дворца из восточной сказки. Впрочем, ассоциации с востоком на этом не заканчивались – воздух в модуле был таким сухим, что Джессика реально ощущала себя в пустыне. Последнее время жажда мучала её практически каждую ночь. Возможно, из-за открытых шлюзов система фильтрации сошла с ума. Девушка вновь пообещала себе, что утром непременно займётся диагностикой, но днём, скорее всего, как и в предыдущие разы, напрочь забудет. С другой стороны, благодаря тому, что экономить топливо теперь не требовалось, мощности хватало на то, чтобы вода из-под крана стала вполне пригодной для питья, и не нужно было ползти через два модуля на кухню, чтобы смочить горло. А может, из-за этого и произошёл сбой в фильтрации воздуха? Точно, утром надо непременно проверить все настройки. Джессика выпила остатки воды из стакана, ополоснула его и поставила на маленькую полочку.

Она снова уставилась в иллюминатор. Ночь. Сказка. Красота. Пойти к себе или к Шану? Хотелось чего-то… интимного. Чжоу так увлекся наукой, что они редко ночевали вместе, и отношения, которые так бурно выстрелили вначале, стали будто бы увядать. Или это нормально, что пару месяцев спустя ты уже не так реагируешь на близость своего мужчины? В конце концов за другими она тоже не замечала какой-то пылкой влюблённости. Все страсти утихли, научная работа отвлекала от «лишних» эмоций.

Который раз Джесс задумывалась над тем, любит ли она Шана. Кто он для неё? Мужчина, с которым стоит провести всю жизнь, или просто сексуальный партнёр в отсутствие альтернативы? Впрочем, сейчас та уже появилась, взять, к примеру, Валентина. Русский, чертами лица слегка напоминавший англичанина, был высоким как Айк и примерно одного с ним возраста, то есть старше Шана, а возраст мужчины её всегда привлекал. Необычайно интеллигентный Валентин вёл себя преимущественно флегматично, как ей и нравилось, лишь изредка напоминая сумасбродного Волкова и создавая вокруг себя ауру веселья и суеты, но не докучая избытком этой стороны характера. Да, если бы обстоятельства сложились по-другому, если бы она была свободна, может, и замутила бы с Валей.

Господи, Джессика Хилл! Ты снова грезишь о том, что тебе недоступно! Зачем это тебе? Ты и в университете умудрялась обращать внимание на высоких мужчин сильно старше себя, но ты их не интересовала. Или не демонстрировала себя как объект, достойный влечения. Она посмотрела в зеркало. Нет, Джесс, ты красивая. По-своему. Стройная. Невысокая, но есть и талия и грудь. Да, ничего выдающегося, но зато и ничего лишнего. И Шан вполне достоин тебя, как и ты его. Надо прекратить думать о всякой ерунде. Сегодня ты как дура пялилась на Сташевича, и он явно заметил. Он был бы полным олухом, если бы не обратил внимания! И это в присутствии своего мужчины! А если бы тот тоже увидел её взгляд? Что бы тогда подумал? Ох, Шан обладал тем ещё темпераментом в состоянии ревности. До его истории с Волковым никто бы и не подумал. Но чувственность, обычно скрытая от других, поразила её той ночью, после свадьбы Ламбера и Комацу.

Честное слово, Джесс, тебе пора прекращать страдать ерундой. Чжоу выбрал тебя, ты выбрала его. Будь достойной своего выбора. «Я просто не хочу, чтобы мы сделали друг другу больно. Мне страшно», – сказала она ему тогда. И что он ответил? «Джессика Хилл, я не буду напирать. Я знаю, что люблю тебя. Люблю уже давно, хотя и меньше суток. Не могу объяснить тебе, как не могу объяснить и себе. Но в первую очередь я уважаю и ценю тебя как товарища, как друга. Поэтому я буду ждать. Я буду любить и ждать, потому что ты достойна любого ожидания. Надеюсь, однажды ты перестанешь бояться и начнёшь мне доверять», – сказал Шан. И как она сама смогла бы обмануть его? Кто ты, Джессика Хилл? Ветреная девчонка или