Мертвецкий Круиз. Пенталогия - Ascold Flow

на господство в регионе, которую ТЫ же им и подарил! Но они даже оставили себе костюмы и технику, оружие! Ты и так был более чем щедрым! — подошла ко мне Наталья и протянула бокал с вином. — Давай уже возвращайся к своим людям и соратникам, а не переживай о каких-то бандах, что гибнут по всему миру каждую минуту. Выживает сильнейший. Ты дал им столько, сколько они бы никогда и ни за что не получили!

— Да, думаю, ты права, — принял я бокал из её рук. — Но грущу я не только из-за них. Поводов у нас хватает и без этого.

— Ну и что же за горе такое случилось у нас всех, о котором мы не знаем? Только не говори о второй фазе сражения, пожалуйста. Мы это уже слышали, сделать с этим мы ничего не можем, и никто не знает, когда оно наступит.

— Ну, есть ещё один момент… Напомни мне тост, который звучит чаще всего на улицах города?

— За освобождение города?

— Не совсем. За освобождение дома… Так они говорят. И многие местные искренне радуются, а те, кто не отсюда… Мне хватило двух-трёх минут на улице, чтобы утонуть в этих взглядах приезжих. Никак не благодарных, нет. Взгляды требующие. Настаивающие. Ждущие от меня решительности и быстрого, немедленного объявления мобилизации и отправки в другие части не только этой страны, но и мира! Они ждут, когда я освобожу их дома. Которые расположены где-то там, далеко-далеко. И создам чудо, которое обеспечит их возвращение домой и встречу с близкими. Но ты ведь знаешь, что таких чудес не бывает… В мире тысячи городов. И миллионы мелких поселений. Этот праздник заразил их верой в то, что завтра они точно также встретятся со своими соседями и жизнь вернётся в прежнее русло. Но нет. Этот мир никогда уже не будет прежним. Сегодня у нас не праздник, а иллюзия о светлом будущем.

— Ну что ты всё нудишь, — обняла меня сзади Наташа.

— Потому что только перед тобой и ещё парой человек я могу говорить то, что думаю на самом деле. Стоит мне выйти на улицу, как я должен превратиться в другого человека. Стойкого, храброго, уверенного в победе лидера, защитника справедливости, реконструктора прежней цивилизации. Порой это невыносимо. Лгать всем этим людям, смотря им прямо в глаза.

— Лгать? Ты думаешь, что мы обречены?

— А ты думаешь, другие миры, в которых вторгались эти твари, были готовы хуже нашего? Нет… Ты не видела эти форпосты. Эти укрепления. Эту концентрированную мощь на стенах, тысячи великолепно обученных воинов в технике, которая нам и не снилась. То, что здесь есть лишь у избранных — там было у всех поголовно. Ручные пушки, которые мы ещё даже не видели и способные прошить насквозь самый тяжёлый и крепкий современный танк — были в каждом взводе. Я бросал плазменные гранаты, я орудовал плазменным виброклинком, что рассекает тварей так, словно они просто масло для хлебушка. Из ракетных шахт и мобильных установок вылетали такие крылатые вестники смерти, что сотня бойцов в силовой броне превратилась бы в оплавленный ком праха. Но их было не остановить. Они насмехались над нами и нашими попытками защитить свои земли. Мы умирали. Каждое мгновение этой войны. Этой бойни, в которой они плевали на собственную смерть, словно у них были запасные жизни. Нескончаемый поток тварей и от уничтожения нас отделяли лишь героизм солдат и запасы оружия уничтожения. А в конце… Если посчастливилось забиться в какую-нибудь дыру с пронзённым насквозь вражеским выстрелом телом — умри от мегавзрыва, сносящем оккупированную базу вместе с тварями. Редкой радостью для меня случалось умереть в вспышке ядерного взрыва. И знать что твари сдохли следом. За десять с лишним лет я умер больше трёх с половиной тысяч раз. И каждый раз я ощущал эту боль так, как будто умираю по-настоящему. Это не то, что можно просто взять и забыть. Это не то, от чего можно отмахнуться и сказать: «В этот раз всё будет по-другому», — я взглянул в глаза Наташи, которая потеряла всё игривое настроение, и покачал головой. — Не будет. Прости, что испортил тебе настроение.

— Ты стравил людей и заставил их сражаться, умирать, и тебя гложет это? Ты теперь смотришь на всех вокруг, и даже на меня, а видишь просто всё ещё ходячие трупы? Ты ведь знаешь, что генерал, что не верит в победу — обречён на поражение?

— В победу я как раз верю. Если мне удастся где-то найти информацию о вторжении. Если только мы будем готовиться не как слепые котята — то мы им гарантируем ад, вместо весёлой охоты. Но где найти её? Я не знаю. Это гложет меня. Я будто заперт в крепости, из которой есть способ спастись и вырваться наружу, избежать осаждающих цитадель врагов. Я знаю, что где-то этот тоннель есть, но не вижу его. Это бесит. И скорее всего — все эти люди будут прикрывать наш прорыв, ради шанса на победу. И станут жертвами этой победы. Но так уж устроена война… Нам надо ускориться. Пока что мы всего лишь одни из многих претендентов на роль хранителей этого мира. Надо переходить на новый уровень. Надо брать под контроль города с сохранившимися производствами. Каждое очко достижений — важно и должно быть камнем в фундаменте нашей победы. Если мы просто будем тратить их на создание бесполезных на войне вещей, ради комфорта и уюта в наших городах… Мы никогда не победим врага. Надо в кратчайшие сроки устроить второй, третий или даже десятый Майами. Надо освободить больше мегаполисов и взять их под наш контроль. Готовься к совету, Наташа. Мы избежали большого кровопролития, но это только на время. Скоро нам предстоит с головой окунуться в грязь реальной войны. И далеко не всегда нашими противниками будут зомби.

— Прошу прощения, что прерываю. У нас экстренная ситуация. Один из наших кораблей охранения атакован у берегов Панамы. Вскоре он затонет. Начата эвакуация людей, но мы так и не обнаружили противника, — вмешалась Афина.

— Диверсия? — тут же почувствовал я неладное.

— Не исключено…

— Здесь прибыло — там убыло… Никогда нельзя расслабляться. Завистников и сумасшедших хватает. Отдыхай, Наташа. А я пойду в штаб, пожалуй… Надо найти тех, кто так сильно спешит отправиться на тот свет…

Глава 22

И снова я на корабле. Снова я на нашем боевом лайнере особого назначения, плыву в сторону войны. Пожалуй, это лучшее, что я