Твое... величество! - Галина Дмитриевна Гончарова

Крыса.

Не любил он этих тварей, но теперь уж какая разница? Все равно его завтра не будет, чего теперь на крысу срываться? Пусть живет… говорят, они года полтора живут, а то и меньше, а у него и пары дней нет, только эта ночь. *

*- вообще, года 2-4, в зависимости от породы, но уличные крысы живут мало. Прим. авт.

Удивляясь сам себе, Виталис опустил вниз корочку хлеба.

Крыса стесняться не стала, послушно цапнула ее передними лапами, уселась на задние, и принялась жрать. Виталис подумал, и поделился еще и сыром. Бустон не поскупился и прислал хороший поднос со всякими лакомствами.

- Кушай, крысюк.

Крыс пискнул в ответ.

- Хоть пожрешь сегодня… завтра меня уже тут не будет. И вообще не будет. Как ты думаешь, куда мы попадаем после смерти?

Крыс пискнул.

- Вот и я не знаю. Завтра точно знать буду, а сегодня придется еще подождать…

Виталис жаловался, крыс слушал.

Эрр Расмус вообще хотел увидеть Диану, потому и в тюрьму пробрался. Вот казалось ему, что если он встретится с любовницей, то вернет себе человеческий облик. Так-то у него просто не получалось.

Он старался перекинуться, воображал себя человеком, пыжился и тужился изо всех сил… увы, разве что обкакался в результате. А крысой так и остался.

Диана ему не попалась, а потом Расмус услышал про ее смерть. И затосковал.

Все, ее нет. А ему как быть?

Он же не будет… он не хочет жить крысой! Но кто его будет спрашивать?

С горя Расмус махнул на все рукой, и решил пока остаться в тюрьме. А что?

Замок старый, узников много, крыс тоже хватает, правда, с Расмусом ни одна из крыс связываться не решалась. Чуяли они двуипостасного и старались держаться от него подальше.

Пропитание он найти тоже мог. И вообще… здесь как-то спокойнее. Кошек почти нет, собак тоже, крыс не травят… поживет он пока тут.

И вдруг…

Виталис Эрсон!

Расмус сначала испугался, а потом… у Виталиса ТАК пахло! Он последний раз что-то такое ел в человеческом облике! А ведь хотелось! Зверски!

Крыса может сожрать все. Но кто сказал, что крысе это понравится или доставит удовольствие? Если выбирать между помоями с мусорки и куском свежего окорока? То-то и оно…

Виталис же поделился, и Расмус решил посидеть с ним.

Казнят?

Что ж!

Никакой симпатии к Виталису Эрсону он не испытывал. Но к плахе решил его проводить. В каком-то смысле Расмус виноват в его казни… если бы они с Дианой… хотя нет, тут он не виноват! Не было бы у Дианы с ним, другой бы нашелся! Какая разница блудливой девке? Не один, так другой, не третий, так четвертый, рано или поздно она бы все равно попалась.

Хотя и жалко ее тоже.

Можно подумать, хорошо ей за стариком было! Продали, как кобылу на ярмарке, и делай, что дядя сказал, а то вообще голову оторвут. Бедная Дианка.

И теперь еще Эрсоны… ладно – Виталис! А остальные чем виноваты? Да и Виталис сейчас жалеет… нет, не о сделанном. А о том, что Дианку не пас, о том, что так свой род подвел. Такой уж он человек.

Какая, впрочем, разница? Если завтра его не станет?

Посижу я, посижу. Сыром поделишься?

***

Раннее утро.

Рассвет.

И – увы. На фоне поднимающегося солнца и тумана совершенно неромантичные помост и плаха на нем. И палач.

А еще два десятка мужчин, которые смотрят на него с разными чувствами. Кто-то, как Виталис Эрсон, гордо и зло. Кто-то равнодушно, смирившись со своей участью.

Кто-то сам даже стоять не в силах.

Виталис посмотрел еще раз на солнце.

Последний раз… странно так, вот мир остается, а его не будет. Вообще не будет.

Так странно.

Так страшно.

Весь этот мир останется, а его не будет. Наверное, уже нигде. Или будет? Боги точно есть, но что происходит с человеком после его смерти? Вины за собой Виталис Эрсон не чувствовал, боялся только неизвестности. А еще было обидно за свой род.

За людей, которые ему поверили, и теперь платят за это жизнью.

Виталис обернулся к ним.

- Простите меня. Если сможете.

И первый шагнул на плаху. По обычаю протянул палачу золотой, опустился на колени и прочел короткую молитву. Священник уже приходил с утра, но Виталис предпочел общество крысы. Та хотя бы его жизни не пыталась учить. И с осуждением не смотрела. Правда, сыр весь сожрала, но что ему с того сыра? Хорошее общество дороже.

Крыса так и осталась в камере.

А Виталис медленно положил голову на плаху. Удар – и на помост брызнули капли крови, упала в корзину отсеченная голова, обмякло тело.

Иоанн не поскупился на хорошего палача.

Один за другим Эрсоны всходили на эшафот.

Род прервался. Цена власти была уплачена сполна.

***

Старый монах благоговейно, двумя руками принял драгоценную реликвию. Пальцы его чуточку подрагивали.

- Камень Многоликого!

Камень пульсировал в его руках, тянулся к двуипостасным.

- Дедушка, сохрани его. Пожалуйста!

- Мне недолго осталось, Рэн. Но я обещаю тебе, что камень не попадет в руки недостойным. Я отнесу его в горное святилище, лично, и попрошу допускать у нему всех людей. Вдруг кто и найдется – крылатый?

Рэн кивнул. И крепко обнял деда.

- Не хочу тебя оставлять!

- Дети вырастают и улетают из родного гнезда. Иногда и драконами, – лукаво улыбнулся монах. – Лети высоко, внук, а я буду гордиться тобой. Ну и присмотрю тоже, чтобы хвост высоко не задирал.

Бертран одобрительно кивнул.

- Я за ним тоже присмотрю! А то он такой наивный, такой беззащитный, смотреть страшно! Хоть с морды, хоть с хвоста.

Рэн раздраженно фыркнул на друга.

Еще одну ночь они проведут на Шагрене, и убедятся, что реликвия на месте. А потом – на корабль и в Эрланд! Их там ждут.

Ее величеству Марии наверняка понадобится их помощь…

***

- Расскажи мне? Чем ты занимаешься?

Вообще, выспрашивать это тейн Аруасию строго запретил. Только вот… кто и когда слушался этих запретов?

Аруасий в борделе точно усвоил, что самый дорогой товар – не брюлики, нет! Это знания!

Да-да, знать, кто на что горазд, у кого какие слабости, кого и когда можно попросить, а кого нельзя кто и