Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

Единственным преимуществом Танаки оставалась подвижность. Он прыгал по залу, словно молодая обезьяна, охваченная весенним безумием, надеясь измотать учителя и взять его измором. Проблема, однако, заключалась в том, что он никак не мог понять, действительно ли устал Хосокава. Несмотря на все жалобы, картинные закатывания глаз и хриплое дыхание, старик, похоже, чувствовал себя очень бодро. Он не торопился и уж тем более не прыгал – просто перемещался легким скользящим шагом, следуя за доктором по всему до-дзе, и его клинок ни разу не потерял контакта с мечом Танака более чем на пять секунд.

Уже через полминуты такого представления Танака ужасно вымотался и официально попросил учителя принять его капитуляцию.

– Измолотить бы тебя сучковатой палкой, – ворчливо отозвался Хосокава. – Подумать только, я потратил на тебя полтора года, а ты так ничему и не научился. Даже сам Миямото Мусаси не смог бы сделать из тебя фехтовальщика. Скажи, ты сам-то понимаешь, в чем твоя ошибка?

– Фехтуя с вами, сенсей, можно не допускать никаких ошибок, – ответил Танака, тяжело дыша. Он без особого удивления заметил, что от одышки и болей в пояснице, так мучивших Хосокава во время боя, не осталось и воспоминаний. – Все равно вы не даете своему противнику ни единого шанса.

– Хватит болтать ерунду, – рассердился учитель. – Я только и делал, что играл с тобой в поддавки. У тебя была прекрасная возможность напасть, когда меня едва не сморил сон после на редкость занудной атаки, которую ты, видимо, по ошибке принял за «огонь и камни». Решение применить стратегию «никаких намерений, никаких замыслов» само по себе достойно похвалы, но оно катастрофически запоздало. Двадцать, а то и тридцать секунд ты бессмысленно кружил около меня, вместо того чтобы воспользоваться моей слабостью. Почему, спрашивается?

– Ваш удар парализовал мне руку. Мне требовалось время, чтобы прийти в себя.

Хосокава скривился, словно проглотив паука.

– В настоящем бою твоя изнеженность будет стоить тебе жизни. Руку ему парализовало! Может, ты и боли боишься?

Танака сделал вид, что не расслышал прозвучавшей в словах старика насмешки.

– Боли я не боюсь, сенсей. Но когда мышцы отказываются повиноваться – это совсем другое дело. Страшное ощущение. Мне тяжело представить, что бы я чувствовал, если бы не мог пошевелиться.

– Чувствовал бы себя кучкой овечьего помета, – предположил мастер Хосокава. – Что, впрочем, не так далеко от истины. Ты уже десять минут морочишь мне голову глупыми жалобами и не хочешь признать очевидного – твоя главная ошибка в том, что сознание твое замутнено, словно пруд после дождя.

«А ваше сознание, разумеется, прозрачно как кристалл, сенсей», – подумал Танака, но вслух этого не произнес.

– Я старался очистить свой дух, – сказал он. – Каждое утро я посвящаю медитации, вы же знаете.

– Ты можешь посвящать утро чему угодно, – безжалостно перебил его Хосокава. – Это тебе не помогает. Ты обуреваем страстями, как бы тебе ни хотелось доказать окружающим обратное. Именно поэтому твое тело реагирует на удар по нервному узлу, а твой дух боится неподвижности. Мир слишком сильно держит тебя, а ты не делаешь ничего, чтобы освободиться от его хватки. По совести говоря, ты заслужил хорошую трепку. Мне стыдно получать деньги за обучение столь нерадивого, глупого, изнеженного ученика.

Мастер Хосокава официально числился в списках персонала базы «Асгард» как инструктор по физической подготовке. Основным его занятием были тренировки в до-дзе, а единственным учеником – доктор Танака. Два года назад генерал Эндрю Гордон по кличке Звездный Перец грозился съесть свои эполеты в тот день, когда «эта желтомазая обезьяна» перешагнет порог базы. Он и самого Танаку за глаза называл «узкоглазым» и «япошкой», что ж говорить о каком-то никому не известном старике с Окинавы. Танака тогда связался с людьми в Хьюстоне, делавшими ему тот самыйзаказ, объяснил ситуацию, попросил разобраться. Звездного Перца вызвали в столицу Федерации, где два дня объясняли специфику кадровой политики в зоне Ближнего периметра. Командор «Асгарда» вернулся на базу присмиревший и вроде бы даже чем-то напуганный; впрочем, Танака мог догадаться, чтоиз увиденного в Хьюстоне произвело на него такое впечатление. Эполеты свои он так и не съел, но документ о принятии в штат базы дипломированного специалиста, обладателя йо-дана, Хосокава Огасавара, гражданина Корпоративной Японской Империи, подписал без звука. Так Танака приобрел наставника, друга и постоянного спарринг-партнера, а в его лице еще и канал связи с людьми, ежемесячно переводившими крупные суммы на номерные счета доктора в Люксембурге и Вене. О том, какие отношения связывали старого учителя с этими страшноватыми личностями, можно было только гадать.

Танака склонялся к мысли, что кое-кто из боссов «Байотек-Корп» также происходил из старинных окинавских кланов.

Так или иначе, именно мастер Хосокава передавал ему информацию о том, сколько ящиков с генетическим материалом должны покинуть пределы лаборатории до конца недели, какой маркировкой обозначен особый груз и кому из появляющихся на пороге лаборатории вольнопоселенцев можно поручать решение некоторых деликатных вопросов. Танака не раз думал о том, каким мудрым оказался выбор неизвестных ему стратегов БТК. Мастеру Хосокава он мог доверять беспредельно: такие люди не предают, они либо служат до последнего вздоха, либо убивают. Никакой корысти, никаких следов суетных желаний иллюзорного мира. Миссия связного между Танакой и людьми из «Байотек-Корп» воспринималась им как некая разновидность долга самурая по отношению к сюзерену – иногда доктору становилось очень любопытно, что это за сюзерен, но задать такой вопрос он, разумеется, не смел.

– Что бы ни тревожило твой дух, избавься от этого, – продолжал между тем Хосокава. – Успокойся, преврати сознание в прозрачное зеркало, отражающее движения внешнего мира, и ты одержишь свою главную победу. Твоя техника не так плоха, как можно было бы ожидать; крепкие руки, сильные ноги... нет, к мясуу меня особых претензий нет. Но дух... дух требует постоянных упражнений. Что тебя тревожит? Подарки к Празднику Очищающего огня?

«Да, – подумал Танака. – Одиннадцать запакованных в одинаковые коробки подарков. Одиннадцать контейнеров с неизвестным мне содержимым, за которыми почему-то до сих пор никто не пришел. Одиннадцать бомб замедленного действия, покоящихся в обманчивой безопасности моих криокамер. Да, это меня, безусловно, очень волнует. Не настолько, правда, чтобы потерять голову и сражаться вслепую. Нет, сенсей, причина моего беспокойства иная. Но вряд ли я смогу доходчиво объяснить, что именно не дает мне покоя, а вы едва ли сможете понять меня правильно».

Вместо ответа он кивнул – едва заметно, как может кивнуть только