Ничего святого – 2 - Дмитрий Дегтярев

облегчить ему работу. Сделать это мы можем только одним способом: найти место где удерживают Хабдана Абу Атхари до того, как из него выпустят кровь. Надеюсь, каждый из вас понимает всю важность задачи! – обер-инквизитор сделал многозначительную паузу, ожидая реакцию подчиненных. Она последовала. Луис и Елена кивнули, Диего сказал «да», Доменико и еще один инквизитор ответили «конечно». – Ладно, – Маноло поднялся на ноги. – Даю тебе Луис полный карт-бланш. Делай все, что сочтешь необходимым, даже если это выходит за рамки директив Конгрегации. Главное, найди мне Абу Атхари!

Не дожидаясь ответа, Маноло направился к лестнице, ведущей на основной уровень зала аналитики и боевого планирования КТП.

Внутри нисколько не полегчало. Напротив, стало только тяжелей. Несмотря на все предпринимаемые усилия витало какое-то ощущение полной безнадежности. Точно, абсолютно все действия еще заочно являлись напрасными. Маноло совсем не нравился такой расклад. Нечто подобное уже случалось за его карьеру. И тогда, все закончилось плохо.

Очень плохо.

Где-то на территории Священной Католической Империи.

Точное местонахождение – неизвестно.

Время – неизвестно.

Иезекииль покривил бы душой, если бы назвал условия своего содержания тюремными. Да, свободу передвижения ему ограничили пределами одной комнаты, однако во всем остальном никаких претензий. Вместо ожидаемой железной скамьи – удобный диван с мягким матрасом; вместо ведра с дерьмом – современный санузел с душевой кабиной, отделенный от общего пространства перегородкой; вместо каменных стен, покрытыми мхом – качественная отделка декоративной штукатуркой. Да чего говорить, здесь даже имелся стол, стул, письменные принадлежности и несколько книг, напечатанных собственным издательским цехом, «Возрождения Царства». Царские условия, не иначе. Впрочем, ни к книгам, ни к чистым листам бумаги инквизитор не притронулся. Настроение не то. Когда впереди тебя ожидает неопределенность, не до чтения еретических книг. После разговора с лидером секты, Иезекииль около часа просто просидел на диване, пялясь в голую стену. Потом выделил пятнадцать минут для молитвы и снова час тяжелых раздумий. Когда сознание окончательно выдохлось, он заснул. Проснулся инквизитор в… – ни окон, ни часов в камере не имелось, потому невозможно было определить сколько сейчас времени. Внутреннее ощущение подсказывало, что ночь он проспал. Значит, уже утро. Раннее или позднее – такие детали даже внутренним часам недоступны. Как и точное время назначенной Тиллманом. Единственное, что Иезекииль знал точно – он должен быть готов к любым поворотам. Проверка, задуманная пастором, вряд ли окажется просьбой без запинки прочитать «Отче наш», или совершить покаянную молитву. Нет, Себастьян гений. Злой? – безусловно, но гений, и наверняка постарается придумать что-нибудь оригинальное. Его же, Иезекииля задача, не оплошать.

Откуда-то издалека послышались звуки шагов. Инквизитор отогнал ненужные мысли, сосредоточившись на слухе. Да, действительно шаги. И, они приближались.

Иезекииль поднялся с кровати, застыв в ожидании. Внутренний инстинкт подсказывал – пришли за ним. Он не ошибся. Спустя десять секунд шаги замерли у двери. Раздался электронный писк, щелчок и стальная преграда распахнулась внутрь. На пороге стоял Карл Швайгер, а за ним маячили две широкоплечие фигуры.

– Ты готов? – мрачно поинтересовался помощник старшего пастора.

Иезекииль неопределенно передернул плечами.

– Разве у меня есть выбор?

Карл отрицательно покачал головой.

– Выбор закончился еще с момента твоего рождения. Да и тогда, его у тебя не было…

Где-то на территории Священной Католической Империи.

Точное местонахождение – неизвестно.

Время – неизвестно.

После вчерашнего очередной записи перед камерами, Хабдан Абу Атхари находился будто в тумане. Если раньше еще оставалась надежда на положительный исход, то теперь он таял с каждой пройденной минутой. Его убьют в ближайшие дни. Если кто-то продолжал заниматься его поисками, то им следовало поторопиться. Очень поторопиться. До сих пор, Хабдан не имел понятия, кто эти люди, и от чьего имени они действуют. Вполне возможно, его вообще никто не ищет, а за похищением стоит сам Святой Престол. Почему бы и нет? Данное предположение ничем не хуже остальных других. Если же оно верно, то он обречен. У Халифата попросту нет ресурсов для проведения столь масштабной операции на чужой территории. Даже не просто чужой, а враждебной. Вернее, ресурсы то может и имеются, однако тратить их ради одного человека? Нерационально. Куда удобней использовать сложившиеся обстоятельства в политических игрищах, выторговывая себе новые дивиденды. Да-да, именно так поступит руководство Халифата. Начинать войну из-за убитого представителя? Абсурд. Никто не пойдет на такую глупость. Раз он об этом знает, значит и в Католической Империи исходили из данной аксиомы. Значит… Да, какая ему, впрочем, разница. Плевать на информацию о похитителях, плевать на причины, плевать на реакцию – на все глубоко плевать. Разве ему станет легче, узнай он имена будущих убийц? Ни разу. Мертвецу все равно, как и за что его лишили жизни.

Похитители требовали какую-то вещь, якобы отнятую у них. Кто отнял, когда, где… – еще одна порция вопросов, не имеющая к его будущему никакого отношения. Хабдан точно знал одну вещь – он готов простить всех своих мучителей, готов забыть обо всем, готов вести в дальнейшем самую праведную жизнь – только бы Милостивый и Милосердный дал ему шанс…

Аллах ответил на его мысленный вопль…

Звуком шагов, стремительно приближающихся к его камере…

Где-то на территории Священной Католической Империи.

Точное местонахождение – неизвестно.

Время – неизвестно.

Путь закончился в просторном зале, до отказа заполненному людьми. Иезекииль было шагнул вперед по широкому центральному проходу, но тяжелая рука одного из конвоиров легла на плечо, останавливая движение.

– Стой тут! – прошипел он на ухо.

Инквизитор спорить не стал. Хотят, чтобы стоял в конце зала, никаких проблем. Само помещение представляло собой вытянутый в длину прямоугольник, заканчивающийся полукругом, где находилась небольшая возвышенность с трибуной. За ней стояло несколько больших кресел, с одним центральным посередине. Именно на нем восседал бессменный гуру общины «Возрождение Царства», Себастьян Тиллман. Сбоку от кресел в неподвижности стояли по два амбала в белоснежных одеждах. Ангелы-хранители, как их называли в церкви, являющиеся по сути личной охранной гвардией старшего пастора. В самом помещении преобладал строгий аскетизм в сочетании с серыми тонами. Как и подобает настоящему последователю Жана Кальвина – ничего лишнего, и тем более роскоши, которая несомненно исходит от дьявола. Правда, назвать общину «Возрождения Царства» строгими последователями Кальвина, язык не повернется даже у самого безграмотного еретика. От французского реформатора в секте осталось только богословие предопределения и неотступность святых. Во всем остальном, они ушли сильно далеко. Существуй такая община в Женеве во времена Кальвина, тот отправил бы их на костер. Всех, до единого.

На данный момент по общему беглому подсчету, какой удалось совершить с помощью быстрого осмотра, в зале собралось в районе трехсот человек. Плюс, минус несколько десятков. Не так-то много. Семь лет назад на службу приходило до тысячи прихожан. Правда, тогда секта находилась на особом положении в Конгрегации. Их особо не трогали, благодаря чему они могли спокойно развиваться. Сейчас же, даже эти триста прихожан едва вмещались в помещение, расположенное судя по отсутствию окон, под землей.

Когда конвоиры остановили инквизитора на пороге, в зале царила напряженная тишина. Прихожане в большинстве своем стояли на ногах, молча взирая вперед, где их учитель, прикрыв глаза, шевелил губами. Он открыл глаза, как раз в то время, когда рука конвоира легла Иезекиилю на плечо, останавливая дальнейшее продвижение вперед. Инквизитор остановился даже не столько из-за конвоира, сколько из-за взгляда Себастьяна. Иезекииль прекрасно помнил пастора-учителя семилетней давности. Помнил, как тот был искренне убежден в своей избранности. Помнил, как тот горел идеей сбросить иго Католической Церкви со стонущей под ее гнетом земли. Помнил, как прогрессировали его подчас безумные концепции в управлении общиной. Несомненно, Себастьян находился под властью, как собственных пороков, так и сатанинских обольщений. В этом инквизитор никогда не сомневался. Если кто из сектантской общины и вызывал