Безмолвная. Книга 2 - Константин Лёр

богатый мужик приглашает ЁнМи пожрать, чтобы что? Ясен пень, он не друга в бар зовёт пиво пить под футбольный матч. Это полноценное свидание. А иначе и быть не может, ибо за то столкновение в качестве извинений достаточно было цветов. Или вообще проигнорировать неуклюжую девчонку, не смотрящую по сторонам. На это и ачжумма указывала, когда говорила, какой этот мажор — бабник. Однозначно будет к ЁнМи подкатывать. Мне оно нужно?

Во-вторых, меньше всего мне хочется засветиться на обложке какого-нибудь модного журнала, когда нас застукают местные папарацци. Итак, моя анонимность трещит по швам, не хватало ещё дурной славы. И из этого вытекает следующая причина: ЁнМи — несовершеннолетняя, и даже больше — ей, по старым документам, нет и шестнадцати. Каково будет удивление чёболя, когда журналисты прознают об этом. А ведь когда-нибудь правда всплывёт. Скорее всего, сразу после выхода свежего номера с моей физиономией на обложке. Разразится очередной скандал… И кстати, надо бы глянуть в инете, что там за истории с этим ЧжунСоком.

Ну и последняя причина: мне там будет откровенно скучно. Я не юная, наивная девочка, чтобы, развесив уши, слушать потенциального ухажёра, а учитывая, что ЁнМи немая, и подавно, говорить нам будет не о чем.

В зал заходят сразу несколько человек, напоминая о начале вечерней рутины, и наш затянувшийся обед быстро сворачивается. Ачжуммы прощаются и, возбуждённо обсуждая визит чёболя, покидают ресторан. Кажется, что этой темы им хватит ещё на пару дней.

Незадолго перед закрытием приходит ЁнИль. Я как раз убираю со столов, когда она заходит в помещение. Девушка колеблется, видимо, пытаясь признать в темноволосой и кареглазой ту, что стояла у неё на пороге неделю назад. Для надёжности она уточняет:

— ЁнМи?

Киваю в ответ. Откуда она здесь, понять нетрудно. Та самая ачжумма — СынГю — наверняка рассказала ей, кто я и откуда. А дальше через ЁЛин несложно будет выведать, где я работаю. Девчонку, скорее всего, недавно выписали, иначе она бы пришла знакомиться раньше. Почти угадываю.

ЁнИль, наконец признав свою спасительницу, решительно пересекает пустой зал и подходит ко мне. Она не останавливается, и я решаю, что та полезет обниматься…

Сильный удар ладонью по щеке чуть не лишает меня равновесия, а затем я чувствую, как в парик вцепляются чужие пальцы.

— Тварь, это ты во всём виновата! Я должна была умереть! Что ты наделала! — добивает она меня громким воплем.

Пока я прихожу в себя от увесистой оплеухи, ЁнИль успевает сообразить, что осталось у неё в руках. Она кидает парик на пол и, издавая нечленораздельные звуки, принимается топтать его носками своих элегантных туфель.

«Вот вам и инкогнито».

Оторвавшись на ни в чём не повинной вещи, она снова переключается на меня.

— Ыы-ы-ы… — исторгает она из себя очередную порцию звуков, нацеливая пальцы на мои глаза.

«Помогите, хулиганы зрения лишают!» — к месту вспоминаю я знаменитую фразу, уворачиваясь от разбушевавшейся айдолки. Мне на помощь приходит Мина. Она встаёт непреодолимым заслоном на пути ЁнИль и ловким движением берёт её в захват крепких рук. Из такого хлипкой айдолке не вырваться. Что-что, а силе рук Мины можно только позавидовать. Ежедневная тяжёлая работа на кухне даёт свои преимущества. В том числе и в спарринге. ЁнИль какое-то время сопротивляется, но запал уже прошёл. Тогда она оседает на пол и заходится в рыданиях. Очень оригинально.

Чтобы не смущать припозднившихся посетителей, Мина закрывает ресторан. Потом заваривает на троих чай. В успокоительных целях. Мой пострадавший парик к тому моменту приведён в порядок и занимает законное место на голове, а вот след от оплеухи в виде расплывчатой пятерни ещё напоминает о себе жжением. Но в целом больше ничего не указывает на следы недавнего «побоища». Сидим, общаемся…

— Ты хоть знаешь, кто я? — зло бросает в мою сторону ЁнИль, отхлебнув из кружки. — Я — айдол, которого упрятали в подвал! Моя жизнь превращена в сплошной кошмар из-за одного дурацкого проступка. А тут ещё агентство выкатило мне штраф в десять миллионов вон за несоблюдение контракта. Чем я буду, по-твоему, платить? Если бы не ты, все мои проблемы уже закончились, но нет… С чего ты вообще решила, что меня нужно спасать? Молчишь? А ты подумала, какой счёт мне выставит больница? Ещё пять миллионов вон! И теперь ты должна их мне! Но можешь не париться насчёт денег, они мне больше не понадобятся. На этот раз мне никто не помешает.

ЁнИль заканчивает свою длинную тираду, звонко приложив кружкой об стол, встаёт и подходит к двери.

— Открой, я пойду, — обращается она неизвестно к кому. Ей в спину отвечает Мина.

— Никуда ты не пойдёшь, сядь! Сядь, иначе я вызову полицию, и тебя снова упекут в больницу. На этот раз надолго.

Мина произносит это спокойным голосом, но с такой интонацией, что даже мне хочется её послушаться. Что уж говорить о нашей истеричке. Плечи ЁнИль опускаются, и она покорно возвращается на своё место. А Мина продолжает выступать в роли посредника.

— Давай по порядку. Для начала я попробую отгадать, что между вами произошло, а ты меня поправишь, если что. Окей?

Дальше она довольно точно пересказывает основные моменты нашего с ЁнИль «знакомства» и в конце подытоживает:

— Ты выписалась из больницы с общим долгом в пятнадцать миллионов вон. Всё верно?

ЁнИль кивает.

— И что в этом такого страшного? То, что твоя карьера айдола не сложилась? Так она много у кого не складывается. Но ты много трудилась, прошла тяжёлый путь и стала айдолом. Разве не это было самым трудным в твоей жизни? Я помню тот инцидент два года назад… Честно тебе скажу, он очень спорный, и, как по мне, твоей вины там нет. Фанаты тогда накинулись на тебя лишь потому, что ты была новенькой в группе, а агентство поддержало большинство. Совершенно напрасно, как мне кажется. Ты прекрасно танцуешь и поёшь, и на твоём месте я бы не стала цепляться за контракт, а начала бы поиски у конкурентов. Всё лучше, чем оплакивать прошлое. А долги… Ты знаешь, сколько мы должны за это кафе? Сто пять миллионов вон! И ничего, не ноем. И не думай, что мне легче, чем тебе живётся. Я встаю в шесть, а домой прихожу ближе к полуночи. Ещё и учусь на заочном. Моя омони заболела, и, если ей придётся лечь в больницу, я в лепёшку разобьюсь, но найду