Ничего святого – 2 - Дмитрий Дегтярев

– Вообще? – решил уточнить обер-инквизитор, хотя итак прекрасно знал ответ.

– Вообще. – подтвердил руководитель отдела внешнего наблюдения КТП. – Мы находимся в постоянном контакте с Ахенским отделением, по городу курсируют сотни агентов, однако след обнаружить так и не удалось.

– Луис? – Маноло перевел взгляд на руководителя Контртеррористического подразделения Рима.

Тот нахмурился, провел пальцем по лежащему перед ним планшету, и слегка качнул головой.

– Ничего нового сказать не могу. Мы действительно упираемся в глухую стену. Думаю, следует исходить из того, что в конце концов мы потеряем Хабдана, а, следовательно, мы должны быть готовыми к соответствующей реакции.

Маноло кивнул. Он думал точно так же. С самого начала они находились даже не на шаг, а на все десять шагов позади злоумышленников, и за прошедший временной период не приблизились к ним ни на шаг.

– Я говорил сегодня с Феррони. Он провел первую встречу с коллегой из Халифата в Иерусалиме. – обер-инквизитор сделал многозначительную паузу. Единственный, кто практически никак не выказал эмоций, глава КТП. Все остальные выпучили глаза. Еще бы, ведь встречи на таком уровне происходят раз в сотню лет. Если не в двести. Последний раз она имела место быть еще при Багдадских соглашениях больше сотни лет назад. Во всяком случае, официально. – Результаты неутешительны. Сейчас я вам скажу то, о чем в Империи знает всего несколько человек. – Маноло сделал очередную паузу, внимательно смотря на помощников. – Думаю, будет излишним напоминать, что все услышанное вы должны оставить в строгом секрете. – обер-инквизитор поднял брови в вопросительной гримасе. Дождавшись утвердительных кивков, он продолжил, слегка понизив голос. – Пабло Красс, отправившийся по соглашению в Халифат, на данный момент находится в руках Корпуса Стражей. Главный визирь халифа, Абу Умар, с которым встречался Великий Магистр вполне четко дал понять: если Хабдан Абу Атхари не вернется домой, то Красса мы больше не увидим…

В небольшом конференц-зале повисло тягостное молчание. Каждый пытался переварить полученную информацию. Первым нарушил молчание глава КТП.

– Они действительно пойдут на такой шаг?

– Пойдут. Поскольку уверены в своей безнаказанности.

– Безнаказанности? – Луис вскочил на ноги. Правда под тяжелым взглядом начальника тут же опустился назад, правильно истолковав посыл обер-инквизитора: если рядовым сотрудникам еще позволены такие неподконтрольные всплески эмоций, то руководитель на то и занимает свою должность, что должен всегда иметь холодную голову. – Что значит «безнаказанность»? – уже более спокойным голосом спросил глава Контртеррористического подразделения.

– То и значит. Мы не начнем войну с Халифатом из-за убийства одного инквизитора. И, они это прекрасно знают. Таким образом, у них развязаны руки. Логика Халифата понятна: мы не сумели сдержать гарантии безопасности их представителя, вот и они в свою очередь умывают руки, отстраняясь от гарантий, обещанных инквизитору.

– И мы с этим смиримся? – Доменико Ровелло недоверчиво уставился на обера, точно тот был виноват во всех грехах, в том числе, в первородном.

– Есть предложения?

– Ответить максимально жестко. – не раздумывая ни мгновения ответил руководитель отдела анализа тоталитарных сект.

Маноло недовольно покачал головой.

– Именно потому Доменико, ты уже семь лет находишься на одной позиции, не растя дальше, как руководитель.

– То есть? – в голосе помощника зазвучала неприкрытая обида.

– Ты на полном серьезе готов начать войну с Халифатом из-за одного убитого инквизитора?

– «Существует один непреложный закон во Вселенной – неприкосновенность инквизитора!» Слова Паоло Феррони по случаю избрания Великим Магистром, между прочим. Если же мы проигнорируем убийство инквизитора из-за боязни развязать войну, то тем самым покажем всему миру, что больше не существует такого понятия, как неприкосновенность инквизитора. Мы откроем ящик Пандоры, не иначе…

– Не нужно так драматизировать… – Маноло недовольно скривился и осуждающе посмотрел на руководителя КТП, непосредственного начальника слишком разговорчивого сотрудника. – Речь идет только о том, что никто не станет начинать войну из-за убийства инквизитора. Мы безусловно отреагируем, однако так или иначе, но нам придется сдерживать себя в реакции.

– Да, но…

– Хватит! – обер-инквизитор с силой хлопнул ладонью по столу. Сидящая ближе всех к нему Елена вздрогнула, приложив руку к груди. – Хватит! – уже спокойней повторил глава Римского отделения Конгрегации. – Мы здесь не для похорон Красса, и обсуждения ответных мер. Наша задача совсем в противоположном. Если мы хотим избежать плохого сценария, то обязаны отыскать Хабдана Абу Атхари и доставить его домой. С этим вопросы есть?

В зале повисла напряженная тишина. Вопросов не было.

– Хорошо. – Маноло провел рукой по волосам, и уставился в лежащий перед ним планшет. – Итак, мне нужен практический план действий Контртеррористического подразделения Конгрегации на ближайшие двенадцать часов. Кто готов начать?

Арабский Халифат.

Провинция «Ирак-Араби» под управлением эмира Абдуллаха аль-Мудаддина.

Багдад.

Замок Праведного Халифа Абу-Бакра – штаб-квартира местного отделения КСИ.

13:03.

Халед аль-Кабир замутненным взглядом оглядел помещение. Первое, что он ощутил после того, как сознание вынырнуло из темноты – жара. В темном помещении, где свет исходил лишь от горящих факелов на стенах, да пылающей жаровни прямо в центре, было очень жарко. Пот заливал глаза, мешая в деталях рассмотреть обстановку, в то время, как губы напротив, потрескались, умоляя хотя бы о глотке воды.

Помимо стоящей в центре пылающей красными углями жаровни, Халед увидел висящие справа длинные ржавые цепи, крюки и непонятные механизмы, походившие на изогнутые шипастые колья. Перед цепями находился длинный металлический стол, с разложенным на нем пыточным оборудованием, что в багровом свете факелов выглядело максимально устрашающе. Халед не мог назвать себя трусом, однако при виде зубчатой пилы, длинных щипцов, кривых зазубренных ножей, острых штырей и прочих вполне понятных в использовании механизмов, по спине пробежал неприятный холодок, а живот отозвался тупой болью. Помимо стола с инструментами, главарь секты рассмотрел стоящее прямо сбоку от него кубическое устройство, к которому по стене тянулись толстые кабеля. Сверху просматривалась панель управления – ну, как просматривалась – просто виднелись несколько лампочек, две из которых мигали красным цветом. Халед знал какое именно применение имеет данное устройство. И, оно ему совсем не нравилось. Как не нравились мелькающие в дальнем конце темные силуэты. Как не нравилось собственное положение – подвешенный за сведенные вместе руки под потолком. Уже сейчас Халед начал ощущать, как ноют стянутые мышцы, отзываясь тупой болью во всем теле.

Не нужно иметь ученую степень для понимания своего положения. Халед все прекрасно понимал. Бегство из лагеря не удалось, их внедорожник подбили ракетой. Он сумел выпрыгнуть до взрыва, однако сознание отключилось. От жесткого приземления, или удара взрывной волной, Халед не знал. Но да это и не так важно. Главное, что сознание вернулось… Хотя, судя по всему, лучше бы все было наоборот. Сейчас он находится в подземелье Корпуса Стражей Ислама, и ничего хорошего впереди не ожидает. Еще повезет, если он тут же и встретится со своим Создателем. Поскольку, если удастся пережить пыточный сеанс, то его дальнейшей судьбе, учитывая все прегрешения, не позавидует даже самый последний уличный инвалид в Халифате. Халеду доводилось встречать тех, кто вышел из подземелья Корпуса Стражей. До сих пор эти образы вызывают внутреннее содроганье: изуродованное жуткими шрамами тело, точно кожу нарезали на лоскуты; зияющая дыра на месте глаза; отрезанные ноздри; обрубок вместо одной руки и раздробленное колено ноги; отрезанные уши и снятый скальп; довершали картину отрезанные гениталии – и при всем этом, человек еще жил. Халед видел, как его, закованного в цепи волокли по улице Дамаска, оглашая во всеуслышание приговор: десять лет работы на соляных шахтах. Понятное дело, что он не продержится там и недели, так как питание на шахтах напрямую зависит от вырабатываемой нормы. Нет нормы – нет еды. С такими увечьями понятное дело даже о десятой части нормы не приходится говорить. Как итог,