И зовите меня Гудвин - Павел Николаевич Корнев

Были это, очевидно, специальные издания для орков, поскольку слог изложения оказался на редкость доступным, что меня весьма и весьма порадовало. Впрочем, имелась у этого и оборотная сторона: по сути, всю историю этого мира свели к лаконичному: «сначала были только люди, а потом в мире завелась Гниль, и в результате устойчивых мутаций на свет появились все остальные расы».

Надо полагать, представители «всех остальных рас» с подобной трактовкой событий были в той или иной мере не согласны, но лично меня огорчило отсутствие внятного объяснения феномена Гнили. Этот вопрос хоть и проходил красной нитью через все главы, но ответ на него варьировался от средневековой теории о демоническом вторжении до современных измышлений об инопланетной природе неких упавших на землю артефактов, разрушение которых и привело к локальному залеганию так называемых сверхтяжёлых металлов.

Одно из крупнейших их месторождений располагалось в окрестностях Нелюдинска, но в какой сфере используется обогащённая руда в учебнике не упоминалось, а сам я разбираться в этой теме не стал. Да и государственное устройство меня тоже волновало мало, поскольку поездка на Большую землю в ближайшее время не светила, а в городской жизни всё было в общем-то предельно очевидно.

Пока читал учебник, самую малость разогнал мозги, дальше начал разбираться с шахматной теорией, чтобы через час вернуть книги эльфийке.

— Печать в читательский билет поставить не забудь, — подсказала та.

Я сунул под мышку пакет со старой одеждой и спустился в канцелярию, а там помимо печати мне шлёпнули ещё и штампик «пси-I».

— Это зачем ещё? — удивился я.

— Сможешь брать в библиотеке методические материалы по развитию экстрасенсорных способностей, — пояснила тётенька, оглядела меня и с сомнением произнесла: — Таёжные второй разряд через одного получают…

Я кивнул, забрал читательский билет и отправился в буфет. Потратил там последние медяки, в общежитие поплёлся пешком.

Глава 8

Восемь

Утром еле встал. Позанимался вчера на славу, мышцы ныли, и толком не ворочались ни ноги, ни руки, а состояние пресса ясно давало понять, что мне предстоит день, полный тягот и страданий. Ещё и жрать хотелось просто невыносимо, и пусть был отнюдь не уверен, что сумею полноценно отработать на погрузке-разгрузке, в молочном магазине я авансом стребовал пару пачек творога и немедленно их смолотил, запив на день просроченные продукты водой из-под крана.

В ожидании машины успел размяться и потянуться, только поэтому в итоге не упал на заднем дворе магазина и не расплакался. Хотя мне этого и хотелось. Очень-очень хотелось.

Рубль чуток подсластил горькую пилюлю, даже отбитая мерзким дроу почка ныть перестала, и я потопал в больницу, намереваясь при первой же возможности наведаться в столовую и весь целковый без остатка самым бессовестным образом прожрать.

Полкило творога для молодого растущего организма — это не просто мало, это вообще ни о чём. Пусть и собираюсь подсушить тело, но, если много работать и мало кушать, можно и кони двинуть. Или сначала анорексию заработать, а уже потом в мучениях сдохнуть. Не самый привлекательный вариант. Я ведь даже до состояния Тони-почтальона доводить себя не собирался. Мне б до получки дотянуть, а там легче станет. Ну и ещё одну подработку найти не помешает — всё ж свободного времени хоть отбавляй. Не в общаге же койку продавливать!

Но вот касательно наличия свободного времени я серьёзно ошибся. Думал, приму душ, скоренько пройду инструктаж, сдам тест и буду свободен как ветер, но не тут-то было! И дело оказалось даже не в ограниченной способности орков к усвоению новой информации, ведь вручила мне Людмила такой талмуд, на штудирование которого у любого отличника ушла бы самое меньшее пара недель.

— И с этим надо ознакомиться до полудня? — взвесил я в руке стопу прошитых листов сантиметров в пять толщиной.

— Так тебе же только повторить! — удивилась моей реакции кадровичка и указала на свободный стол. — Садись здесь. Если что-то непонятно будет, спрашивай. — И тут же отметила: — Смотрю, ты с обновкой.

Я опустил взгляд на штаны и кивнул.

— Прикупил по случаю. Подрабатываю же, вот и завелись деньжата!

Лицо Людмилы приобрело насмешливое выражение.

— И не пропил даже?

— Завязал! — с гордостью объявил я, плюхнул листы на стол, осторожно опустился на жалобно скрипнувший под моим весом стул и начал то под перестук пишущей машинки, то под пронзительный трезвон телефонного аппарата и разговоры по оному знакомиться с должностной инструкцией санитара бригады скорой помощи.

Частенько в кабинет заходили сотрудницы отдела кадров, что-то спрашивали у Людмилы по работе или просто приносили очередную сплетню, пялились на меня с нескрываемым любопытством. Не обращал на них внимания, поскольку было попросту не до того. Читал по слогам, шевелил губами.

Одна инструкция, вторая, третья. В каждый пункт приходилось вникать по нескольку раз, на указаниях по работе с пси-пациентами начали натуральным образом закипать мозги, но всё же уяснил для себя, что причинение любого вреда этой категории больных строжайшим образом воспрещено. Если всем прочим ещё можно было надавать по рукам в рамках необходимой обороны, то здесь подобные действия находились под категорическим запретом. Скрутить и затянуть в смирительную рубашку буйного упыря ещё дозволялось, а вот выбивать ему при этом клыки, пусть даже те уже вцепились кому-то в глотку — нет.

Предлагалось использовать устное увещевание, пси-способности и медпрепараты, а также дозированное применение физической силы, но именно что — дозированное. Удар кастетом к оному никоим образом не относился. Я мог бы и на принудительные работы загреметь, если б на состояние аффекта сослаться не догадался.

Правда, обнаружилось в том разделе и весьма порадовавшее меня исключение: причинять вред пси-контингенту было нельзя, но это не являлось наказуемым, если не оставалось иной возможности защитить сотрудника, пациента или даже случайного прохожего с аналогичным или более высоким пси-разрядом.

Условно говоря, если бы давешний упырь вцепился зубами не в меня, а в дядю Вову, то я не просто бы имел полное право, но