Ревизор: возвращение в СССР 46 - Серж Винтеркей

– Парень этот, Павел, очень непрост. – сказал Хуберто, – прекрасно стреляет из охотничьего ружья, очень быстро пристрелялся к новой для себя модели. Потом ещё и снайперскую винтовку попросил, и с ней тоже показал превосходные результаты. Не полностью ещё профессиональный снайпер, но близок к тому. Немножечко ещё потренироваться, и под прикрытием такого можно уже серьёзные дела делать…

– Вот даже как! – неподдельно удивился Фидель.

Лично у него Павел Ивлев произвёл впечатление рафинированного интеллигентного москвича. Костюмчик сидит как приклеенный. Нет, конечно, видно, что физически развит, но не скажешь прямо, что спортсмен и уж тем более никак не ожидаешь, что в таком возрасте еще и снайпер.

Искусство меткой стрельбы Фидель очень сильно уважал. Было бы странно, будь оно иначе, после того, сколько его небольшому отряду пришлось повоевать, прежде чем удалось превратиться в серьёзную военную силу, которая смогла захватить власть на Кубе.

– И как он объяснил это свое умение? – спросил Фидель.

– Ну, вначале пошутил, сказал, что каждый советский школьник, поучившись в школьном тире, так может, – ответил заместитель. – А потом всё же признался, что входит в университетскую команду по снайперской стрельбе. Уже даже и в каких-то соревнованиях участвовал. И на полигоне военном регулярно занимается.

– Ну а помимо этого, какое у тебя о нём впечатление?

– Серьёзный очень парень, я бы сказал, не по годам серьёзный, словно прошёл в своей жизни через многое. Однозначно очень умный, себе на уме, продуманный. На яхту зашёл совершенно необычно для такого молодого пацана, словно искренне радуется такой возможности, но ничего необычного в ней для себя не видит, словно был уже раньше на таких.

– Ну, кто знает, смотря, конечно, кто его родители. Явно, что мы о нём многого не знаем, – согласился Фидель. – А жена его как стреляет?

– Вполне неплохо, надо сказать, для женщины, – сказал заместитель. – И однозначно любит это дело, явно что охотница, и обращаться с ружьём умеет. Тут же велела бутылочки в воздух подкидывать, чтоб по ним в воздухе стрелять. Что интересно, постоянно за своим языком следила, чтобы не сболтнуть чего-нибудь, – продолжил он. – А так было видно, что эмоции её переполняли. Очень азартная девушка с этой точки зрения, кубинок наших напоминает. И вот она однозначно была удивлена вашей яхте. Точно раньше не была на такой.

– И что им больше понравилось, с твоей точки зрения: стрельба по мишеням или рыбная ловля?

– Я бы сказал уверенно, что стрельба, – сказал, не задумываясь, Хуберто. – К рыбной ловле они отнеслись несколько, я бы сказал, сдержанно, словно часто этим занимаются. А вот стреляли они с подлинным энтузиазмом. Ивлев этот вообще в машину для стрельбы просто превратился, ничего вокруг не замечал, кроме мишеней, стрелял и стрелял, пока бутылки пустые не закончились.

– Вот даже как! – снова удивился Фидель. – Ну, раз такое дело, то будет тебе ещё одно задание. Съезди к ним, только не завтра, а через два-три дня, предложи им ещё полигон наш посетить стрелковый, и проследи, чтобы они там как следует отвели душу. Не будем частить, учитывая, что люди отдохнуть сюда приехали.

Немного подумав, Фидель добавил:

– Даже лучше так сделай. Предложи в любое время их туда привозить, как они попросят. СССР всё равно нам завозит столько оружия и патронов, что девать их некуда. Надо же куда-то списывать старьё, пусть помогут нам утилизировать часть просроченных патронов естественным путём.

– Приказ принял, – сказал заместитель начальника охраны.

* * *

Москва, Кремль

Павел Ивлев крепко спал, как следует накупавшись в океане, и понятия не имел, что в этот самый момент великий человек в Москве его проделки на Кубе обсуждает. Правда, даже если бы он узнал об этом, то был бы абсолютно счастлив тому, как скомкано всё это прошло, не вызвав особого интереса именно к его персоне.

Всего-то помощник доложил Леониду Ильичу Брежневу о том, что недавно интересный казус был: Фидель лично министру иностранных дел звонил и ругался, потому что одного советского журналиста наш МИД к нему не пускал, и тому самому пришлось к Фиделю пробиваться, чтобы интервью у него взять. Сработал эффект испорченного телефона, и кое-что перепутали…

– Непорядок, конечно, – покачал головой Брежнев. – Что же это у нас такие журналисты развелись, что без разрешения МИД к Фиделю Кастро за интервью лезут?

– Я уточнил, Леонид Ильич. Там на самом деле вся история изначально выеденного яйца не стоила. Журналисту этому всего восемнадцать лет. Очень сильно сомневаюсь, что в «Труде» ему вообще кто-то объяснял, что нельзя без разрешения советского МИД к Фиделю Кастро за интервью идти. Вот он и решил, что его право на это интервью МИД оспаривает.

– Восемнадцать лет, надо же, – удивился Брежнев. – Они бы ещё с пелёнок журналистов набирали.

– Ну, видимо, они исходят из того, что молодым везде у нас дорога, Леонид Ильич, либо парень этот сын кого-то, кому Ландер чем-то обязан.

Брежнев проявил полное равнодушие к тому, что молодой журналист может быть блатным. Ну и что, если так? И вернулся к главной для себя теме:

– Значит, Фидель разозлился, что к парню по этому поводу прицепились?

– Да, очень, Леонид Ильич. Фактически угрожал Громыко, что выше пойдёт, если тот этот вопрос не разрулит.

– И что, Андрей решил этот вопрос?

– Да, решил полностью, Леонид Ильич. Разрешил этому парню видеться с Фиделем столько, сколько им захочется. Правда, как нам доложили, очень по этому вопросу недоумевал: с чего вдруг Фиделю Кастро вообще захотелось лично в этой мелкой истории поучаствовать?

– О-о-о, ну я-то как раз не удивлён, Фидель парень горячий, – усмехнулся Брежнев. – Ну ладно, Андрей у нас, как всегда, молодец. Разобрался с этим пустяком. Кстати говоря, Фидель давно уже к нам в гости не приезжал. Что он ждёт, когда похолодает совсем, что ли? Он же морозов не любит. Скажи Андрею, пусть приглашение ему отправит. Поохотимся, в баньке попаримся, про жизнь поговорим.

Глава 16

Белфаст, ячейка Ирландской республиканской армии

К месту проведения встречи члены ячейки добирались чрезвычайно осторожно. Никто не хотел, подцепив хвост, привести за собой на встречу британскую полицию. Дальше последует жестокий штурм, поскольку полиция приведет за собой также и армию, и вряд ли кому-то удастся уйти живым с этой встречи. Британцы все больше и больше учились сражаться с ИРА, и каждая новая стычка с ними становилась все более кровавой… Ожесточение с обеих сторон нарастало, и живыми