Огни над волнами - Андрей Александрович Васильев

Виталия прошла мимо меня, обдав горьковато-приторным ароматом духов и даже не удостоив взглядом, приблизилась к наставнику и, небрежно забросив руку ему на шею, прикоснулась своими губами к его щеке.

— Двадцать лет, Герхард, — немного укоризненно произнесла она. — Ни слуху ни духу. Где ты был, Чернокрылый? Куда пропал?

— Я думал. Мысли столько времени занимают, что годы летят незаметно, — непривычно жестко ответил ей Ворон. — Ты же знаешь, Ви, наша последняя встреча оставила больше вопросов, чем ответов. И потом, какие двадцать лет? Мы виделись месяц назад.

— Встреча встрече рознь, — укоризненно произнесла магесса.

— Идем, — дернула меня за рукав Рози. — Чего застыл? Или тебя так впечатлили прелести этой старухи?

— Я запомню эти слова, девочка, — не снимая руки с шеи наставника и даже не поворачивая головы, произнесла Виталия. — Герхард, все-таки ты неважный наставник. Ты должен был объяснить своим ученикам, что каждое произнесенное магом слово работает либо на него, либо против него.

— А ты думаешь, я не говорил? — язвительно заметил Ворон. — Но это такое поколение, что они слушают кого угодно, только не своего учителя. И потом, откуда им знать, что у тебя уникальный слух, особенно в тех случаях, когда это касается тебя лично.

— Счастье твоих учеников, что я не злопамятна, — мягко произнесла магесса. — И потом — я не убиваю детей, ты же знаешь, у меня мягкое сердце. А они у тебя совсем еще маленькие, от них пахнет материнским молоком.

— Виталия, мне известна цена всему тому, что ты говоришь. — Рука наставника обняла стан магессы. — И мягкость твоего сердца мне тоже известна, равно как и твоя доброта. Но и ты знаешь, как я отношусь к тем, кто берет мое без спроса или, того хуже, ломает его. Ведь ты помнишь это, правда? Фон Рут, ты чего застыл? Интересно послушать наши разговоры? Иди, работай!

А что, все так. Интересно. Вот только, заслушавшись, я не заметил, что остался один, — все уже были при деле. Ребята тащили за забор пьяных солдат, слабо шевеливших руками и ногами, Магдалена, Эбердин и Гелла, вооружившись метелками, гоняли по двору визжащих шлюх, остальные орудовали в доме.

— Какой славный мальчуган. — Виталия окинула меня взглядом, и у меня по животу растекся холод. — Симпатичный и вроде неглупый на вид. Как он, Ворон? Будет из него толк?

Ее глаза просто приковали меня к месту. Это была бездна, смотревшая на меня и не позволявшая даже на миг предположить, чего именно мне ждать от падения в нее. И ясно дававшая понять, что никуда мне от нее не деться.

— Не уверен. — Наставник покачал головой. — Да и насчет неглупого ты погорячилась. Вон видишь, он моих слов почти не понимает, говори, не говори.

Ворон отпустил Виталию и, активно жестикулируя, громко повторил:

— Фон Рут! Надо идти туда. Туда, понимаешь? Надо помогать своим друзьям. Там, у дома. До-ма!

— Ыгы! — Я хлопнул ресницами, радостно осклабился, хотел было даже пустить слюну, передумал, решив, что это перебор, и резво побежал к своим, искренне жалея о том, что не сделал этого сразу. Воистину любопытство — порок, что бы там ни утверждал наставник.

— А ты говоришь, — за спиной у меня печально произнес Ворон. — И это еще не из худших.

Когда приборка закончилась, Виталии во дворе уже не было. Вскоре куда-то ушел и сам Ворон, перед этим строго-настрого запретив нам покидать двор и вступать с кем-либо в любые разговоры.

Дом оказался не таким уж маленьким, с хозяйственными пристройками и конюшней. Более того — в кухне еще и изрядные припасы провизии обнаружились, уж не знаю, бывших хозяев или того удальца, которого усыпил наш наставник. Кстати, интересное заклинание, не худо бы такое выучить. Вот всякие гадости с покойниками наставник нас учит проделывать, а подобным полезными вещам — нет.

Пока мы убирались в доме, пока исследовали свалившееся на нас имущество, солнце село, наступил вечер.

Ворон вернулся аккурат в тот момент, когда Фриша закончила готовить ужин. На кухне обнаружилась плита, которую она с изрядной сноровкой раскочегарила, и уже вскоре на ней пыхтел котел с кашей, запахи от которой заставляли гудеть наши желудки на все голоса. Мы бы давно уже за еду принялись, но как без наставника за стол садиться-то?

— Еда — это хорошо, особенно горячая. — Наставник стряхнул снег с воротника своей шубы. — Завьюжило, однако. Вовремя приехали, в такую погоду ночевать в лесу не сильно приятно.

— Вас только и ждем, — сглотнув слюну, сказал Жакоб.

— А говорили: каши с нами не сварить. — Фальк нетерпеливо топотал ногами. — За стол, мастер, за стол! Мы вам там место подготовили, а сами уж по углам рассядемся!

— Не нарывайтесь лишний раз на неприятности, — втолковывал нам Ворон пятью минутами позже, работая ложкой и нарушая собственное правило не говорить во время еды. — Желающих задеть вас будет предостаточно, многие, подозреваю, станут вас даже провоцировать. Ученики других магов, воины из Королевств, где наше ремесло не в почете, орден Истины — да мало ли кто. И причины у каждого будут свои. Кто-то это будет делать по дури, кто-то из принципа, а кто-то — сознательно, потому что велели. Де Фюрьи, тебя это касается персонально, Виталия тебе старуху не простит, поверь мне. И не важно, что, по сути, ты права. Более того, это дело усугубляет. Она уже наверняка скомандовала «фас» своим ученикам и даже назначила награду тому, кто будет шустрее остальных. Уверен, что очень неплохую, так что охота на тебя уже началась. Нет-нет, никаких ударов из-за угла не жди, не то место и время. Тут все будет тоньше, мы же маги. И потом, это Виталия, она оценивает не столько результат, сколько то, как он был достигнут.

— Вот ведь, — чуть ли не впервые я увидел Рози растерянной, не сказать — испуганной.

— Не позволяйте манипулировать собой, — требовательно сказал Ворон. — Не давайте вывести себя из равновесия, не стремитесь сразу же расплатиться по счетам. Помните, месть не колбаса, она не протухнет. Если очень сильно захочется кого-то убить, узнайте имя того, кто вас задел, запишите его в книжку, поставьте пометку,