О чём молчат рубины - Фунтик Изюмов

Нет, положа руку на сердце, девушка симпатичная. И образованная. И спасла меня в щекотливый момент, когда судья задал провокационный вопрос. Но! Но от неё же самой спасения нету! Сделай шаг — упрёшься в Катерину. Повернись — увидишь Катерину. Пни камушек под ногой — я уверен, камушек попадёт в Катерину! Ну за что мне это, за что?!

— Эй, Андреас! А как ты это сделал?

— Что? — чуть не простонал я.

— Как ты излечился?

— Ну-у-у…

У меня в голове завихрились варианты ответа. Жаль, что я ещё не во всех тонкостях разбираюсь. Ляпнешь что-нибудь сдуру, и опять потащут на эту, как её? ордалию.

— Вот вы где! — голос женский, уверенный, спокойный. Такой голос я бы мог представить у жены фараона, а по местным понятиям, у этой… жены короля… а! королевы! Или у другой женщины, которая облачена властью и свою власть понимает.

— Матушка! — почтительно склонилась Катерина.

У них что, вся семья здесь?! Матушка, брат Гюнтер, ещё братья, сёстры… Ой, что-то здесь не то! Я нюхом чувствую, что не то! Ладно, расспрошу после.

— Ты помнишь, какой сегодня день? — спросила «матушка» у Катерины.

— Четверг[1]… ой!

— Вот именно, «ой»! — слегка пожурила Катерину женщина, которую Катерина называла матушкой, — Банный день! Все уже помылись, ты одна осталась. Беги уже, я распорядилась, чтобы котёл горячей воды для тебя держали… Стой! Возьми-ка с собой «ангела». Вместе и помоетесь. Что смотришь? Погляди, какой он грязный! Самое время ему с себя грязь смыть.

— Но, матушка…

— Что? — женщина чуть прищурила умные глаза.

— Он же мужчина! — чуть не взрыдала Катерина.

— И что? — деланно удивилась женщина. Даже я понял, что это игра.

— Соблазн-то какой… — упала голосом девушка.

— А ты борись с соблазном! — посоветовала женщина, — Борись! И, между прочим, помочь человеку грязь с себя смыть — это христианский поступок. И, кстати, ты что, ни разу в бане не была?..

— Была… — совсем поникла Катерина, — В нашей семейной бане…

— И голого мужчину не видела?

— Виде… я не смотрела туда!

— Ну и сейчас не смотри! — посоветовала женщина, — И вообще! Что это за выходки? Я сказала, что ты должна помыться с этим человеком, значит иди и мойся! Благословляю! А на всякие твои глупости — не благословляю! Ясно? Марш!

— Да, матушка… — грустно согласилась девушка, взяла меня за руку и повела куда-то в сторону. Под пристальным взглядом той женщины.

— Что такое «банный день»? — шёпотом спросил я.

— День, когда все моются. В нашей обители — четверг, — мрачно ответила Катерина.

* * *

Нет, ну вот как это называется?! Бери этого… этого! И идите вместе мыться! И это матушка-настоятельница! Блюстительница целомудрия!

Нет, так-то всё вроде бы выглядит логичным. И помыться Андреасу действительно надо. И наш долг христианский помочь человеку стать чистым. И то, что в общественную баню мужчины с женщинами вместе ходят, тоже правда. Но то миряне! А мы — монашки! Вы не чувствуете разницы? Похоже, матушка Терезия не чувствует. Да и бани у нас отродясь не было, ни в обители, ни, тем более, здесь, в замке крестоносцев. А моемся по десять человек в большой деревянной бадье, чуть не с человека ростом. Нет, не сразу десять! Там и одному не слишком просторно. А по очереди, одна за другой. А очередь каждый раз разная, как матушка установит. Потом воду выплёскивают, бочку ополаскивают, наливают новую воду и очередные десять человек идут мыться.

Кто-то из нас любит мыться первой, потому что вода, дескать, чище. А мне больше нравится залезать в бочку последней. А потому что! Не потому, что я грязнуля. А потому, что после каждой помывки, в бочку подливают объёмистый котелок горячей воды! И чем дальше, тем воды в бочке всё больше и больше и сама вода всё горячее и горячее. Получается, что первая моется в прохладной воде, которой чуть выше половины бочки, иногда даже сидеть на дне приходится, чтобы воды по шею было. А десятой достаётся воды столько, что чуть не плавать можно, и вода горячая-прегорячая! А грязь… не такие уж мы замарашки, чтобы всю воду в бочке испоганить!

Я покосилась на Андреаса. Этот может! Сколько же он не мылся? Действительно, обмыть его — христианский долг. Вот только… А, ладно! Что я, в самом деле, голых мужчин не видела? Да я, помогая доктору фон Штюке, такого насмотрелась! И такого, и такого, и такого тоже! Ага, сама себя уговариваю, а на душе всё одно кошки скребут!

— Жди здесь! — буркнула я, вталкивая Андреаса в ту комнату, где мы всегда ставим бочку для купания, — Я скоро вернусь.

* * *

Я с любопытством огляделся. Еле заметно пахло воском, как от свечей в храме. Приятно пахло. Значит? Здесь много жгут свечей? Это и есть место, где живёт Катерина и её монастырские подруги? Очень может быть… Почти посередине возвышалась большая, пузатая, деревянная бочка. А сбоку была прилажена коротенькая лестница, всего в три ступеньки. Чтобы, значит, залезать в бочку было удобнее. Я шагнул ближе и заглянул внутрь. Бочка оказалась почти доверху полна водой. Тёпленькая. И тоже прилажена лестница, только здесь более широкие ступеньки. Пожалуй, на них даже сесть можно. Ага! Так это и есть та купальня, где меня купать собираются?.. Уже хочу!

Послышались торопливые шаги, и в проёме двери показалась Катерина, которая еле волокла здоровенный котёл, пышущий паром из-под крышки. Ручка котла была перевязана тряпицей, чтобы не обжечься. Я подскочил, перехватил ручку котла из пальцев девушки и вопросительно посмотрел ей в глаза, куда, мол, это предназначено?

— Лей в бочку! — распорядилась Катерина, тяжело дыша и поправляя выбившуюся прядь волос под чепчик. И признательно взглянула на меня.

Поднимать двухведёрный котёл кипятка над собой? Фигушки! Я осторожно попробовал ногой перекладину лестницы. Вроде крепко. И я полез на край бочки. А потом аккуратно вылил содержимое внутрь. Из бочки сразу же пошёл горячий пар.

— Это куда? — уточнил я, показывая на пустой котёл.

— Поставь где-нибудь здесь! — слегка раздражённо ответила Катерина, — Я просила мать Люцию — она сегодня на кухне дежурит — ещё один котёл вскипятить, пока я купаюсь, а она мне в ответ: «Если надо ещё кипятка, то и воды сама неси! Два ведра. А так-то мне не жалко, вскипячу…». Ага! Щас, побежала уже! Кто же меня сейчас в Верхний замок к колодцу пустит? Так что, второй порции кипятка